Песни Первой французской революции

Искусства, в коих дышит гений,
Соедините трепет свой:
Гармонией надгробных пеней
Звучит пусть музыки прибой;
Резцу покорствуй, мрамор твердый;
Кисть, образ дай душе той гордой,
Что сами боги разожгли;
И ты, о, патриотов Муза,
Воспой великого француза,
Уже ушедшего с земли.

О, град любимый Амфитриты,^{394}

Ему воздвигни пьедестал!
В твои береговые плиты
Он славу вечную вписал.
Его великолепным словом,
Свободы, вставшей в блеске новом,
Враги повержены во прах;
Напрасно деспотизм лукавил:
Народ восстал и властно правил,
И пыл его длил новый Гракх.^{395}

И полон дивною картиной,

Когда, сограждан окрыля,
Он за народ ответ свой львиный
Швырнул лакею короля;
Когда в упор, без колебанья,
Его любимцев злодеянья
Коварному монарху вскрыл,
Пока продажный сонм героев
Из раззолоченных покоев
Парижу древнему грозил.

Завистники, сокройте жало.

Не смейте оскорблять того,
Кого вся Франция видала,
Как гражданина Мирабо.
Застенки с кандалами вместе
Его республиканской чести
Сломить за годы не могли:
Там именно, средь притеснений,
Его могущественный гений
Ковал свободу издали.

Покройся трауром убора,

Свидетельница славных сцен,
Трибуна славная, с которой
Гремел французский Демосфен.^{396}И Франция, как мать, рыдая,
Такого сына погребая,
Наденет траурный наряд,
И пусть заслуженные пени
Тоску его священной тени
В безмолвьи склепа утолят.

Звучите неутешным кликом

Все, справедливость кто постиг:
Ведь носят траур по владыкам, —
Трибун же стоит ста владык.
Так Франклин,^{397} чьей высокой волейВоздвигся разум на престоле, —
Безмерно выше он ценим
Всех этих принцев, чье значенье,
Чья слава меркнут в то мгновенье,
Когда глаза закроют им.

Столь плодовитая природа,

Сквозь бесконечный ряд годов,
Толпой растит, среди народа,
Тиранов низких и рабов.
Но, если глина, тело строя,
Обнимет ясный дух героя
И сердце гордое его, —
Истощена усильем этим,
Природа лишь иным столетьям
Повторит это торжество.

Ужасный день! Час близок! Скоро

Родной народ покинет он,
Его бессмертная опора, —
Его ж заботой отягчен.
И умирает он, как воин:
Чело бесстрастно, взор спокоен
Перед исходом гробовым;
Он ждет, — и дух его огромный
Растет при виде бездны темной,
Что разверзается пред ним.

Возня священников, взыванья,

Псалмов благочестивый крик,
Его с землею расставанье
Не омрачите ни на миг.
Его почтенного покоя
Беги, невежество тупое.
Беги постыдно, гордый бред,
В который жадными жрецами
Раздуто предков наших пламя,
Обманутое столько лет.

В ночь вечную когда он снидет,

Теней толпою окружен,
Печаль высокую увидит
Осиротелых граждан он:
Париж и Франция совместно
Идут к его гробнице тесной,
Прах гордый упокоить в ней, —
И прах, народу драгоценный,
Восторжествует во вселенной
Над силой гроба и князей.

Но Франция умела ль прежде

Чтить славных мертвецов своих,
Чей дух служил людской надежде
Средь притеснений вековых?
Нет! Их друзья лишь хоронили,
Несли священный пепл к могиле
С печальной думой на челе,
Тогда как с помпой величавой
Сходил в гробницу прах кровавый
Иль Лувуа,^{398} иль Ришелье.

О, фанатизма дух упрямый,

Позор сих лет, иным в пример:
Сульпициям^{399} возводят храмы,Но склепа не нашел Вольтер,
Он до сих пор лишен могилы:
Ты, тирании гнев унылый,
Изгнаньем прах его даришь,
В своей тупой загробной мести
Лишил ты заслуженной чести
Его кладбищем быть — Париж.

Когда-нибудь святые тени

Сынов отчизны обретут,
По воле новых поколений,
Себе торжественный приют.
Так средь семи холмов священных,
Трудом латинян вдохновленных,
Воздвигся гордый Пантеон,^{400}Куда с живым благоговеньем
Навстречу новым поклоненьям
Был весь Олимп перенесен.

Времен торжественных свидетель,

К сим ступеням веди твой след,
Таланты, разум, добродетель —
Вот боги наших дивных лет!
И часто, в будущие годы,
Освобожденные народы
К обожествленным сим теням
Придут для совершения тризны
И душу древнюю отчизны
Средь мраморов почуют там.

Вотще тебя отчизна кличет,

О, Мирабо, — любовь свою!
Твой мрамор, что тебя величит,
Я кипарисом обовью.
И в годовщину роковую
Вновь о тебе я затоскую,
Вновь воспою твой славный труд,
И мавзолей, в котором дремлешь
И чутко гимнам нашим внемлешь,
Народа слезы обольют.

Перев. Г. Шенгели