Песни радости, песни печали

– Что же, девушки, с вами скучать не приходится, – прервал молчание Салтан. – Прелеста, дорогая, расскажите, с чем на душе приехали вы. Только молю – присядьте, я и отсюда слышу, как от волнения стучит ваше сердце.

Прелеста присела на краешек стула, опустила руки на колени и заговорила:

– Не знаю, как выразить свое восхищение вами, властитель Земель славянских, вашим великолепным двором и роскошным Буян-градом! Здесь так привольно, хорошо, и не сравнится ничто в Пятимирии с этим чудом, созданным вашей волей! Мне невыразимо приятно оказаться здесь и познакомиться с благороднейшими девами Пятимирия. Одна эта возможность быть здесь, слушать ваши речи – огромный подарок, посланный богами, а уж остаться в таком тесном кругу и наслаждаться обществом всех вас – наивысшая награда! Не скрою, я буду рада за любую из нас, что станет верной женой великолепнейшего из мужей. Царевич…

Казалось, Прелеста сейчас утонет в пряно-зеленых глазах Елисея, и в этом болоте растворится вся ее приторная сладость. Мила восхищенно глядела на конкурентку, приоткрыв от изумления рот. «Как можно сказать лучше, чем она? Вот кто есть достоинство и честь, скромная и благородная, открытостью и честностью своей способная настроить любого в свою пользу! Не идеальна ли она для той роли, на которую еще минуту назад претендовала я сама?» Вдруг ноги княжны что-то коснулось. Она перевела взгляд с Прелесты на соседа Калевича, но это явно был не он. Прикосновение повторилось. Она откинулась на спинку стула, но, не убирая тяжелой скатерти, разглядеть, кто ее тревожит, было невозможно. Мила подняла взгляд и уперлась им в ехидно улыбающегося Елисея. Он дергал бровями и показывал куда-то вниз. «Чего он хочет? Ему поет сладкие песни Прелеста, а он мне что-то показывает… Интересно, она уже была в Саду наслаждений?» – пронеслось в голове княжны Новоградской. Она снова вжалась спиной в свой стул и подняла-таки ткань, открыв себе вид на подстолье. После резко одернула скатерть и закрыла глаза руками.

Сквозь шум от шаркающих ног прислуги, звенящего хрусталя и скрежета металлических приборов Мила расслышала свое имя.

– Княжна Новоградская, ваш черед, – проговорил Троян.

Ладимила отвела руки от лица и поняла, что за созерцанием шелудящего под столом Елисея ее покинули все слова из предстоящей приветственной речи. Она порывисто встала и ощутила, что в горле предательски пересохло. Сделала глоток вина, собирая всю свою решимость. Посмотрела на цесаревича, как вдруг услышала голос властителя Земель буянских.

– Все видно издалека. Достойная дочь достойного отца! – Он расплылся в довольной улыбке. – Стать его, благородная размеренность. Он ведь десять раз подумает, прежде чем сказать. Как дела у Велимира? Не утомился от набегов да волнений? Сколько помню его наместником, он только и успевал, что отбиваться то от каторжников, то от варваров всяких. Как идут дела у вашего сиятельного отца, княжна Ладимила?

За время, что говорил Салтан, Мила успела взять себя в руки и немного успокоиться.

– Все ладно в Новом граде, на богов наших уповаем. Князь Велимир верно служит вам, государь, да молится исправно отцу-Сварогу. – Мила скользнула взглядом по Прелесте и решила, что была слишком краткой. – Скажу, что знаю: жизнь тяжкая у нас, на Севере, волнения кругом. То холод, то неурожай. Но не серчаем, ждем милости от Верховных и покорно принимаем свою судьбу. Надеюсь, ничего не поменялось с тех пор, как я покинула родной берег.

– Оно понятно и знакомо. Велимир не из тех, кто жалуется да на богов серчает. С ним просто и спокойно. Таких наместников и не найти, пожалуй, больше.

Троян дождался, пока Салтан закончит восхвалять отца Ладимилы, и осторожно напомнил, что все ждут от княжны небольшой рассказ о себе. Тарх увлеченно разглядывал девушку: ее черты казались ему крайне знакомыми, но с кем их можно было бы сличить, никак не приходило ему в голову.

Только Мила приоткрыла рот, чтобы вымолвить правильные, как ей казалось, слова о себе, как ее ловко опередил Елисей:

– Стройна, красива, белокура… И вместе с тем, достопочтенные, перед вами один из сильнейших стратегов Пятимирия, причем военных, уж можете мне поверить!

Удивленные глаза всех присутствующих устремились на царевича. Он поспешил объясниться:

– Нам удалось немного побеседовать в моем саду. Эта северная дева рассуждает трезво, разумно и до невозможности деликатно. Она рассказала, что увлекается изучением техники ведения боев и войн. Так что, сударыни, – обратился Елисей к желающим обручиться с ним девицам, – на вашем месте я был бы с Ладимилой крайне осторожен. Она способна на все и получит желаемое любой ценой. Не так ли?