Песни радости, песни печали

Милины серебристые черевички неуверенно перешагнули через порог, затем же она направилась в центр зала, к широкому и длинному столу, накрытому фиолетовой скатертью. Здесь велись последние приготовления: одни слуги поправляли цветы в массивных вазах, другие разносили закуски и посуду. Часть помещения была отгорожена ширмами – за ними суетились прислужники благородных гостий, переругиваясь друг с другом так громко, что заглушали своими криками весь остальной шум. Что они делили меж собой, было княжне неведомо. После того как из-за кулисы послышалась крепкая отборная брань, известный Миле прислужник, все в том же сиреневом кафтане, еле заметно склонив набок голову, грозно сдвинул брови и бросился к ширме. Кажется, один из бранящихся схватил от него пинок под ребра, шум моментально стих, стали слышны только приглушенный стон и гневный шепот. Услужник царевича вышел обратно в зал, аккуратно смахнул со лба зарождающиеся капельки пота и вернул лицу прежний невозмутимый вид. До него, равно как и до шума от прислуги, никому не было дела. Он обвел благородных гостей взглядом, заметил удивленную Ладимилу и, умело изобразив радость от встречи, слегка поклонился и пригласил к столу. К слову, почти все места уже были заняты гостями. Мила выбрала в самой середине свободный стул, который ловко отодвинул очередной бесцветный юноша, пробурчавший себе под нос что-то подобострастное.

Стражи, стоящие на верхней площадке центральной лестницы, ведущей из зала в царские покои, переглянулись, одновременно топнули ногами и отворили двери, после чего вытянулись в две ровнейшие струны. Наверху показались силуэты царской четы. Громогласный голос откуда-то из-под потолка произнес:

– Владыка всего Буяна и прочих земель царь Салтан и царица Ильмера.

Гости моментально повскакивали со своих мест, вразнобой согнулись в поклонах, отчего ножки стульев издали тягучий скрип, шаркая по деревянному паркету. Салтан скривился от неприятного лязга и, дождавшись, пока мебель перестанет двигаться, спустился со своей супругой к столу. К ним подбежал обладатель грозного голоса и усадил правителей царства – сначала Салтана, потом Ильмеру. Больше стулья не скрипели: их заботливо приподняли прислужники, помогая вернуться за стол взволнованным гостям.

Владыка всего Буяна кивнул в знак приветствия Тарху и Трояну, одновременно сообщая, что пиру можно дать начало. Управитель Совета мудрости и правды привстал со своего места и оглядел присутствующих. Два стула были пусты, причем один из них – подле царя.

– Многоуважаемые гости! Для меня большая честь разделить с вами эту торжественную трапезу. Пока преблагороднейший царевич ищет путь из своих покоев, предлагаю наполнить бокалы и выпить за наших главных хранителей – Перуна и Макошь.

В зале началась возня. Слуги сбились вокруг стола, поднимая графины с разнообразными напитками и щедро наполняя кубки. Мила чувствовала приливающий жар и тихонько попросила налить ей морса, на что сидевший рядом с ней князь Ратибор из рода Калевичей, племянник царицы Ильмеры, возразил:

– Милая девица, негоже за Перуна да морс-то пить!

Княжна подняла на него взор и приоткрыла было рот, чтобы как-то оправдаться, но не успела.

– Обидится громовержец-то! – Ратибор перевел взгляд на опешившего прислужника. – Красного плесни, да до краев, чтоб с уважением!

Слуга вернул на место увесистый кувшин с морсом и ловко подхватил другой, с вином.

– Я, право, была уверена, что нашим богам-покровителям больше дела до наших мыслей, чем до чарок, милейший сударь… – Мила осознала, что имя соседа ей неведомо.

– Князь Ратибор Калевич, а это… – Он указал на сидящего от него по левую руку сродника. – Мой кровный брат, князь Тихомир. Ваше имя нам знакомо, княжна.

– Не бойтесь бражки, красавица! – вступил в разговор с поднятым кубком брат Ратибора. – Здесь всегда найдутся достопочтенные мужи, готовые проводить вас прямо до постели. – И подмигнул Миле.

Северная княжна часто-часто захлопала ресницами, будто готовясь вспорхнуть, и покраснела еще сильнее. Она непонимающе глядела на братьев-князей и неловко улыбалась, не зная, как парировать. Ее смятение прервал скрип открывающейся двери на вершине лестницы, после чего, как и в прошлый раз, несколько дней назад, из уст лучших дев Пятимирия одновременно вырвались тихие, но все же слышные грудные стоны. Они могли означать только одно.

– Его высочество царевич Елисей Салтанович, наследник Земель буянских и прочих княжеств славянских! – отчеканил Сиреневый Кафтан ровным голосом, преклоняя колено перед царским отпрыском.