Песни радости, песни печали

Царевич был не один. Компанию ему составлял Финист, его доверенное лицо, приближенный к нему опричник. На сей раз одет он был куда богаче, однако блеск облачения не мог спрятать его смущения, вызванного вынужденным опозданием. Наследник престола же был весел и выглядел вполне умиротворенно. Вразрез с принятым этикетом первым делом он коснулся губами лба матери, а после изобразил легкий полупоклон в сторону отца, отчего тот устало вздохнул и закатил глаза. Подойдя к молчаливому столу, Елисей бросил взгляд на отведенное ему место и попросил поменяться стульями с вескинским князем Николой Радимичем, после чего одобряюще похлопал того по плечу и принялся рассматривать гостий.

Сменивший расположение царевич теперь сидел в самой середине стола, вплотную ко всем девицам благородных кровей: по левую руку от него оказались княжны Прелеста и Парвин, напротив – Мила, стул рядом с которой занимала ерзающая принцесса Хильда, а правее скандинавской девы – царевна Сурия родом с амитийского побережья. Троян, заметивший смущение девушек, подал слугам знак – и те через несколько мгновений подлетели к столу и одновременно подняли крышки с блюд с кушаньями. Густые клубы пара, разносящие вкуснейшие запахи, устремились гулять вокруг трапезничающих.

Чего там только не было! Огромная утка, зажаренная на вертеле в меду и поданная с яблоками; рулет из бычьего мяса, обильно сдобренный брусничной подливой; целый кролик в хрустящей корочке из степных трав; перепелки, томленные с клубнями; стерлядь в померанцах… От такого многообразия и манящих ароматов у Милы разбежались глаза, закружилась голова и заурчало в животе, но она безропотно ждала, пока слуги наполнят тарелку. Ее соседка, принцесса Хильда, приподнялась со стула, чтобы рассмотреть одно из блюд на противоположной стороне стола. Она грациозно выгнула стан и наклонилась к продолговатой рыбине. Теперь, помимо неземных яств, взору сидящих напротив открылась не менее захватывающая картина: аппетитные груди скандинавской девы, глубоко и с упоением вдыхающей запах стерляди в цитрусовых, норовили выпрыгнуть из туго затянутого корсета. Финист, князь Радимич и царевич отвлеклись от еды и, неспособные оторваться от столь впечатляющего зрелища, следили за перекатывающимися от дыхания персями. Это могло продолжаться до скончания века, если бы вдруг на налитую девичью плоть не попали брызги красного вина. Это амитийская царевна неловко встала и, задев бокалом локоть обладательницы спелых форм, облила ту с ног до головы. Темноокая Сурия тут же выхватила салфетку из рук прислужника и, громко шепча извинения, стала втирать алую жидкость в светлую материю платья. Принцесса нордов на секунду застыла, глазами, полными отчаяния, взглянула на царевича и бросилась вон из-за стола, отпихивая руку своей невольной обидчицы. Сурия потупила взор, виновато опустилась на стул и постучала перстнем по кубку. Его тут же наполнили снова. Ладимила с сочувствием пыталась поймать ее взгляд, и, когда ей это удалось, она нашла в темных миндалевидных очах лишь усмешку. Княжна будто укололась об эти жесткие глаза и тут же отвернулась, осознав, что этот вечер для Сурии – не просто знакомство с Салтаном, а воистину сражение за свое будущее.

Мила украдкой стала оглядывать остальных претенденток на роль Елисеевой жены. Прелеста никак не могла отвести взгляда от царского отпрыска и ловила каждое движение его головы с искренним обожанием. Парвин, тарелку которой, к слову, уже успели наполнить всякими яствами, сражалась с приборами, будто выискивая в еде клад. Она явно пыталась сделать это незаметно, однако вылетавшие из-под ее ножа кусочки пищи со смачными шлепками приземлялись то на стол, то на пол, распространяя вокруг себя жирные круги. Ладимила сощурилась и впилась глазами в тарелку Парвин, стараясь распознать причину ее боя с едой. Восточная принцесса, скривив губы, что-то тихо проговорила про себя и неожиданно подняла взгляд на Милу. После секундного замешательства обе высокородные девицы улыбнулись друг другу так, будто они теперь хранили общую тайну. Дочь Велимира обвела взглядом сидящих за столом и вновь вернулась к Сурии. Та аккуратно разрезала кусок мяса, сочащегося кровью, и, не спуская глаз с Парвин, медленно отправила его в рот. Племянница восточного императора зажмурилась и еле заметно помотала головой из стороны в сторону, видимо, борясь с подступающей тошнотой.

– Тарх Перунович! – произнес владыка всего Буяна, отложив вилку и нож. – Давай, коли все заморили червячка, приступать к самому главному.

– Конечно, ваше величество. Достопочтенные сударыни, настало время познакомиться с каждой из вас. Несмотря на то что только одной повезет стать женой наследника нашего повелителя, мы несказанно рады разделить со всеми вами эту нехитрую трапезу. Чтобы ничего не перепутать и, не дай Перун, не наврать, мы с Трояном решили, что предоставим вам самим возможность рассказать о себе, своем роде и увлечениях. – Он переглянулся с главой Совета поклонения и жестом передал ему слово.