Песни с волками (СИ)

  - Есть такой анекдот, знаете, наверно... вот сидит лягушка в воде, балдеет... а крокодил ползёт к реке и спрашивает у неё, мол, лягушка, вода тёплая? А та ему и говорит - я тут сижу как женщина, а не как термометр... Так вот... - Она глубоко вздохнула. - Я у вас сижу только как термометр!

  * * *

  Когда Малхаз решительно сел за руль его "ниссана", Тимурханов сразу понял - зачем. И о ком собирался говорить с ним Малхаз - понял тоже. И всё равно вскипел до красных кругов перед глазами, когда Малхаз, выехав со стоянки, пробурчал:

  - Не трогай её, Бес.

  Тимурханов размеренно произнёс про себя начало двенадцатой суры Корана и всё-таки сорвался:

  - Не твоё дело!

  - Она не джуляб. И в джеро не годится. Только в жёны. Не трогай её!

  - Не твоё дело, - с силой повторил Тимурханов. - Алихана учи!

  - Алихан и сам всё понимает, - невозмутимо отрезал Малхаз. - Она чистая женщина. Не игрушка. Я тебя предупредил, Бес.

  - И что сделаешь? - прищурился Тимурханов.

  - Уйду, - сказал Малхаз просто. - И все уйдём.

  - Останови машину!

  Когда "ниссан" затормозил у обочины, Тимурханов распахнул дверцу и, пошарив в бардачке, закурил. Вышел из машины. Малхаз молча подошёл сзади, протянул руку за сигаретами.

  - Ты ж бросил, - криво усмехнулся Тимурханов.

  - Как она говорит, - тоже усмехнулся тот, - закуришь тут, когда полковое знамя украли...

  - Че-го? - Он помотал головой. - Наваждение, не баба!

  - Ты ещё не знаешь, какая она! - объявил Малхаз гордо, и Тимурханов скрипнул зубами. - Ты не знаешь, сколько к нам людей ходит, чтоб её послушать! Тебе бы только руки тянуть!

  - Сан ваш, - процедил Тимурханов, - заткнись, а?

  - А она возьмёт и уедет! - не унимался Малхаз. - Если ты её напугаешь!

  - Её-то?! - Тимурханов наконец коротко и невесело засмеялся. - Её напугаешь...

  * * *

  Сколько людей приходит послушать Татьяну, он убедился на следующий же день. В редакции собственной газеты. Даже охранник на этаже сидел не где положено, - на лестничной площадке, - а стоял возле распахнутой настежь редакционной двери, откуда как раз донёсся взрыв хохота. Мужского, между прочим. И сразу - тишина. И женский голос.

  Её голос.

  Тимурханов без церемоний показал кулак встрепенувшемуся охраннику, - который, впрочем, и не подумал вернуться на пост, - и встал за дверью.

  - Есть такая притча... мол, в каждом человеке идет борьба. Борются два волка. Один волк - это зло. Ну там... зависть, ревность, ненависть, обида, ложь... А другой волк - это добро. Вот. Мир, любовь, надежда, истина, доброта, верность... А какой волк в конце концов победит?

  - Который сильнее! - азартно предположил мальчишеский голос. Алихан. И этот здесь!

  - Всегда побеждает тот волк, - она помедлила, - которого ты сам кормишь.

  Тишина.

  Кто-то присвистнул.

  Не выдержав, Тимурханов встал в дверях, мрачно оглядывая поворачивающиеся к нему ошеломлённые лица.

  - Вы уже закончили свою... лекцию, Татьяна Игнатьевна? - хмуро осведомился он, злорадно отметив, как она вспыхнула. Никакого мини, строгая тёмная юбка в пол, тёмный свитер под горло, пламенные волосы собраны в пучок - училка!

  Он ответил как минимум на десять рукопожатий, пока посетители пролетали мимо него в коридор, как выстреленные. На свой пост нехотя побрёл и охранник. В редакции остались только Нажа - верстальщик и по совместительству дизайнер, Алихан и Татьяна, упорно отводящая взгляд.

  - Это вы так номер сдаёте? - не удержался он от новой колкости.

  - Номер уже сдан, - отозвалась она немедля, разглаживая юбку. - Час назад Малхаз повёз плёнки в типографию. Будут какие-нибудь распоряжения?

  - И вам эта толпа не мешала работать? - деланно удивился Тимурханов.

  - У-у, когда ей мешают работать, она знаете, какая?! - похвастался Нажа и прикусил язык под его взглядом.

  - Вы недовольны моей работой, Беслан Алиевич? - Она наконец подняла на него спокойные, - очень уж спокойные, - глубокие глаза. - Есть претензии? Вам не нравится, что в редакции бывают посетители?

  Умом он понимал, что пора заканчивать эту бессмысленную перепалку, но язык уже произносил:

  - Когда вас тут не было, посетители не ходили таким... - он запнулся, подыскивая слово, - табуном.

  - Это даже мало народу было! - снова встрял неугомонный Нажа, - а вот когда она поёт!

  Взгляд Тимурханова упал на притаившуюся в углу за шкафом гитару.

  - Ах, она ещё и поёт! - продекламировала вдруг Татьяна, прикусывая губу. В глазах её снова запрыгали чёртики и вдруг погасли. - Беслан Алиевич... Я знаю, что вы меня не психотерапевтом брали, а начальником пресс-службы! Но если людям нравится меня слушать... если это им помогает... я буду говорить, петь, плясать, сказки рассказывать, что угодно, лишь бы им хоть немного стало легче, лишь бы они отошли от этой поганой войны! И вы мне этого запретить - не можете!

  - Я вам за психотерапию не плачу, - хрипло перебил он, глядя, как влажнеют её глаза. - И... и ваших оправданий мне не надо. Делайте, что считаете нужным, лишь бы это не отражалось на вашей... основной работе.

  Идиот, баран, осёл!

  Круто развернувшись, он вышел.

  * * *