Песни с волками (СИ)

  Всю следующую неделю он специально её избегал. И поэтому буквально окаменел, когда, вернувшись поздно ночью в собственный дом, наспех помывшись и переодевшись, спускаясь в кухню, услышал:

  - ...Кусок не по зубам, не по Сеньке вина,

  Не по росту потолок, не по карману цена,

  Не по вкусу пряник, не по чину мундир,

  Пуля виноватого найдёт...

  Он забыл, что надо дышать. Замер, прислонившись к стене, не веря ушам.

  - ...Славный урок - не в глаз, а в бровь,

  Калачиком свернулась, замурлыкала кровь,

  Стала кровь хитра, только мы похитрей,

  Пуля виноватого найдёт...

  Когда невозможный этот голос умолк, он с трудом набрал полную грудь воздуха.

  "За чёртом ли ты сюда её притащил? - угрюмо подумал он. - Чтобы как дурак стоять в собственном доме, не решаясь в собственную кухню войти? Чтобы трястись, когда она куда-то отправляется, и отдавать ей всю свою охрану? Чтобы скрежетать зубами, глядя, как эти охранники мотаются за ней с блаженными улыбками, как бычки на верёвочке?"

  Никогда ещё его пресс-служба не работала так дельно, и никогда ещё его газета не расходилась таким тиражом - влёт, с колёс.

  Татьяны в кухне не было. Были магнитофон и Алихан.

  - Бес, а найдём денег - Таткин альбом записать?! - жизнерадостно вскинулся последний, но, поглядев на дядюшкино лицо, враз заткнулся и вскочил, намереваясь исчезнуть.

  - Магнитофон оставь, - проронил Тимурханов.

  - ...Прятались вены - искала игла,

  Ликовали стрелы, порвалась тетива,

  Колесом в огонь, щекой - в ладонь,

  Пуля виноватого найдёт...

  * * *

  В очередном помпезном мероприятии, должном подчеркнуть стабильность и спокойствие, воцарившееся в республике, пресс-служба Тимурханова должна была принять участие постольку-поскольку. Что надо, обозреть, не слишком борзея при этом; кого надо, куснуть; пройти по краю и умудриться не упасть, - всё, как всегда. Но это было не просто мероприятие, это был рок-фестиваль...

  Тимурханов лично приехал за Татьяной к окончанию пресс-конференции организаторов действа. Но... пресс-конференция раньше началась и, следовательно, раньше закончилась, как и генеральная репетиция действа на стадионе, а Татка уже азартно обсуждала что-то за сценой с двумя местными звукачами, нежно оглаживая пульт. Тимурханов застонал почти вслух.

  Увидев его, она неохотно распрямилась, не снимая ладони с пульта, умоляюще поглядела:

  - Беслан Алиевич...

  - С ума сошла?! - не повышая голоса, яростно прошипел он.

  - Беслан Алиевич... Одну песню... только одну... никого уже нет... а пацаны зато отстроятся...

  Пацаны, - оба не старше семнадцати, - вытаращились на него так же молитвенно.

  Сдаваясь, он махнул рукой:

  - Чёрт с вами, давай одну!

  Расплываясь в улыбке, она метнулась к микрофону.

  - ...Волчий вой, да лай собак,

  Крепко, до боли сжатый кулак,

  Птицей стучится в жилах кровь,

  Вера да надежда, любовь.

  "За" голосуют тысячи рук,

  И высок наш флаг,

  Синее небо, да солнца круг,

  Всё на месте, да что-то не так.

  В небе над нами горит звезда,

  Некому, кроме неё, нам помочь,

  В тёмную-тёмную-тёмную ночь...

  Душу она вынимала, эта женщина. Вынимала и ставила обратно - уже другую.

  Он закрыл глаза.

  А когда открыл, когда закончилась песня, когда Татка привычным жестом отправила на стойку микрофон, Тимурханов таким же привычным жестом нашарил сбоку под пиджаком кобуру.

  Охранники Султана стояли почти вплотную к сцене и таращились на Татку. И Султан тоже был здесь. И тоже не спускал с неё прищуренного острого взгляда.

  - Начальник пресс-службы? - протянул он медленно, нараспев. - Хороша у тебя пресс-служба, Бес!

  - Хороша, - согласился Тимурханов невозмутимо, крепко беря свою пресс-службу за локоть и лихорадочно вспоминая, во сколько сегодня рейс на Москву. Он запихает Татку в самолёт, даже если придётся её связать. Но сперва надо выбраться с проклятого стадиона.

  - Про меня вот только нехорошо пишет. Но поёт... как надо, - почему-то запнувшись, продолжал Султан. - У меня на дне рожденья споёт? Я заплачу. Много. Вот за эту песню, что она сейчас пела. Ты же знаешь, я не скупой. Ты вот ей сколько платишь?

  Тимурханов отдал Татьяне должное, - она низко опустила голову и молчала, как глухонемая.

  - Я бы такой женщине чистым золотом платил, - Султан тяжело усмехнулся. - Так сколько хочешь за свою песню, пресс-служба?

  - Да нисколько! - Татка всё-таки вскинула взгляд, и Тимурханов сжал зубы. - Я песнями не торгую. Не на базаре.

  Сзади послышались ещё шаги, Тимурханов скосил глаза и облегченно перевёл дыхание - Малхаз, Алихан и трое новых ребят.

  - Значит, не споёшь? - разочарованно протянул Султан. - Зря... Не пожалела бы.

  Он надменно кивнул Тимурханову и двинулся вместе с охраной к своему кортежу.

  Тимурханов провожал их глазами, пока не заурчали автомобильные моторы, и только потом повернулся к Татьяне, бледной, как молоко. Качнувшись к нему, она пробормотала:

  - Простите, Беслан Алиевич, подставила я ва-ас...

  - Ш-ш, - прошептал он в пушистую макушку, уткнувшуюся в его пиджак. - Всё обойдётся... Сейчас в Москву полетим... альбом твой запишем...

  Она так и подскочила, захлопала мокрыми ресницами.

  - Класс! - заорал Алихан.