Песни вещих птиц

Постигает сплетенья судьбы.

Тем, кто ищет её, не сидится,

Ты им, Дивья, тропу укажи…

– Путь к Маре? – удивлённо спросила Дивья. – В царство Нави? Кому по доброй воле захотелось туда попасть? Да и чем я-то могу помочь? Ведь чтобы смертному попасть в подземное царство, нужен Алатырь… А мой пропал. Не по твоей ли вине, Сирин?

Вдруг за спиной раздался другой голос – звонкий, мелодичный, он лился, как горный ручей:

– То речная гладь сияет

иль Ярило дарит свет?

Силой буйной обладает

Крепкий дух иль оберег?

Дивья оглянулась и увидела птицу, чьё оперение сверкало подобно взошедшему до срока солнцу. Дивья зажмурилась, не привыкшая к свету.

– Здравствуй, прекрасная в своей печали Сирин! – пропела птица с лицом прекрасного юноши, отвесив земной поклон.

– Здравствуй, Гамаюн, – Сирин поклонилась в ответ. Они сидели друг напротив друга, как день и ночь, как Солнце и Луна.

– Здравствуй, прелестная царица леса! – обратился Гамаюн и к Дивье.

– Здравствуй, Гамаюн! Неужели и ты явился в эти края? Что же происходит?

Ответом вновь стала песня:

– Дымкою над водой

Знойным сном в летний день

Сердце покинул покой,

Стала живою тень.

Вот ступаешь на мост,

Шаг – и назад нет пути.

Согласна ли, дева, помочь,

Ту, что пропала, найти?

Навь – то туманный сон

В Нави не верь глазам.

Как без тебя в мире том

Не сбиться с пути?

Дивья, смотри,

Как идёт темнота

Звёздным твоим волосам.

Дивья пыталась уловить суть, но запуталась в иносказаниях, даже для неё это было слишком. Её мыслям вторила и Сирин:

– Ох и любитель ты придумать, Гамаюн,

Ты ради рифмы смысл исказишь,

Оставь беспечность хоть на миг свою,

Ты – птица вещая! По делу говори.

– Я так больше не могу! – вскинула руки Дивья. – Вещие птицы, хватит состязаться, чьи речи краше и мелодичнее. Ведь вы умеете просто говорить! Так скажите мне, в чём дело!

– Она права, – Сирин одарила Дивью небывало тёплым взглядом.

Гамаюн потускнел было от обиды на тёмную птицу, но не в его природе было долго печалиться. Быстро взбодрившись, он заговорил не в рифму, но всё же стараясь пропеть каждое слово:

– Случилось вот такое дело. Ту, кого Мара увела, ищут отчаянно. Случайно ли, нет, но сам Огонь-Сварожич узнал о беде и послал меня помочь храбрецам. Загадки простые им загадал, но просты они для тех, кто сердцем открыт. Справились юные сёстры да брат, что ж поделать, помощь заслужили. В царство Мары поможет попасть кольцо с Алатырем, что не знает преград. Но ещё заклинание нужно. А ты, Дивья, легко сможешь открыть двери в мир Нави. Вот, всё тебе рассказал. Взбирайся на шею (хоть не люблю этого – страх!), летим прочь из леса, глаза-то твои так и горят…

– Не знаю, готова ли я, – растерялась Дивья, а затем со всё нарастающим волнением обратилась к Сирин: – Зачем Маре уводить девушку в своё царство? И зачем богам помогать людям её искать?!

– Если я дам ответы сейчас, вопросов у тебя появится ещё больше, – спокойно сказала Сирин. – Иногда полезнее оставаться в неведении. Так что просто следуй за сердцем, оно тебя не обманет…

– А мне хотя бы ответишь, Сирин? – заговорщицки спросил Гамаюн. – Потому что я тоже слегка в неведении. Ой, не на пользу это вещей птице!

Сирин надменно посмотрела на него, спрятала лицо в крылья и растворилась в воздухе, будто не бывало. Гамаюн огорчённо вздохнул, но, так как не умел долго обижаться, тут же широко улыбнулся новой спутнице и сказал:

– Ты набралась сил, Дивья. Сияешь как полная луна. Летим же!

В следующий миг они взмыли в небо. Отчаянно держась за шею Гамаюна, Дивья слушала свист ветра в перьях да тихие напевы огненной птицы.

***

Нитью судьбы связаны накрепко —

Видишь, сияет в ночи?

Меж мирами туго натянута,

Петляет,

Кругами ведёт —

За нею

Иди!

– Иди! – отозвалось эхом, отразилось от шкафа, выплыло из ящика стола, вылетело в приоткрытое окно. Надя резко проснулась, протёрла глаза. Она долго сидела за столом, ждала чего-то от этой ночи, потом прилегла, не снимая джинсового сарафана, и уснула. А когда проснулась от зова, настоящего или навеянного тревогой, небо было дымчатым, светло-серым – вот-вот окрасится в розовый, и тогда начнётся новый день. Невыносимо!