Песни выбрали меня

После победы в Сопоте мне было радостно и лестно, что теперь, как говорят, я признанный артист. Хотя родное Гостелерадио только сухо вынесло благодарность. Я, конечно, расстроился, но сразу выбросил это из головы, потому как времени на все эти интриги совершенно не было. Выступления, гастроли, записи съедали всё мое свободное время.

Однажды Министерство культуры решило вместе с Гос-концертом отправить нас на гастроли… ни в Пензу, ни во Владивосток, ни даже в Болгарию или Польшу, а… в Латинскую Америку. Представляете чувство простого советского человека, ну пусть не простого, а уже немного знаменитого. Зарубежные гастроли, причем не по странам социалистического лагеря, – это было пределом мечтаний любого артиста. А мне предлагают отправиться вообще на другой континент, да еще на три месяца. Такого даже в мечтах невозможно было вообразить. Но чтобы поездка осуществилась, необходимо было, как полагалось в советское время, собрать тонну документов, бумажек, которые бы способствовали беспрепятственному выезду за границу. Бегал я по разным инстанциям не один месяц. Самое простое оставил на последний момент, нужно было взять характеристику с места работы, т. е. с Гостелерадио. Я подал заявку, через какое-то время меня просят зайти к нашему парторгу, потому как характеристики выдавала партийная организация по месту работы. Я буквально взбегаю по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, перебирая в уме вещи, которые надо взять с собой и не дай бог забыть что-нибудь.

Вбегаю в приемную, а секретарь мне протягивает бланк, на котором размашисто и твердо стоит надпись: Отказать. Как это отказать, я даже не до конца понимаю смысл написанного, наверное, какая-то ошибка. Я же лауреат международного конкурса, без всяких нареканий, выговоров… И отказать…

Я без разрешения секретаря врываюсь в кабинет к парторгу, трясу этой бумажкой:

– Как это понимать, объясните! – достаточно резко спрашиваю я.

Он смотрит на меня спокойно своими ледяными, абсолютно спокойными глазами. Даже улыбается, так снисходительно, что мне становится не по себе, будто наступил голой ногой на слизня.

– Что вы, Лев Валерьянович, кипятитесь, у нас все законно, никто ваши права и не вздумал ущемлять. Вы у нас в штате работаете всего год, а чтобы получить такую характеристику, такой важный документ, сотрудник должен отработать не менее двух лет… Вы не подумайте, мы вас очень ценим, дорожим вами, а главное, нисколько не сомневаемся в вашей благонадежности. Мы выдали бы вам эту, с позволения сказать, справку через пару минут, ну не через пару, конечно, – он криво усмехнулся, – но выдали бы! Если бы не наши законы, не вольны мы идти против них, не вольны…

* * *

Что скрывать, было обидно, что не выпустили меня за пределы социалистического лагеря, тем более в такую экзотическую для нас страну, как Латинская Америка, но горевал я недолго. Не прошло и года, как меня включают в советскую делегацию, которая направлялась… в Японию! Да к тому же на два месяца.

В 1973 году в Токио проходила уникальная выставка с не менее уникальным посылом – «Советская социалистическая Сибирь». Культурная программа в советском павильоне обещала быть насыщенной. Госконцерт предполагал, что народный артист СССР Лхасаран Линховоин (заслуженный бас Бурятии), жонглеры, фокусники, я со своими русскими романсами и инструментальным трио, певица из филармонии и, конечно, конферансье Олег Писаренко привлекут больше посетителей к нам в павильон. А чтобы вечерами мы не скучали, ну правда, не по городу же гулять, нам еще организовали где-то коммерческие выступления.

Такова была наша программа, мы начали готовиться к поездке. Не знаю, как немногочисленные выездные советские люди готовились к зарубежным поездкам, но советский артист готовился основательно. Во-первых, необходимо было с собой взять провиант, чтобы там, на чужбине, тратить как можно меньше «нерусских» денег, которых на два месяца выдали какое-то ничтожное количество. А купить тогда самостоятельно валюту не было никакой возможности, поэтому приходилось экономить на пропитании.

Советские чемоданы были утрамбованы копченой колбасой (которую тоже надо было еще достать и очереди отстоять), различными консервами да супами в пакетиках. И вообще все советские гастролеры делились на «банды»: банкомётов и суперменов. Современники ни за что не догадаются, по каким признакам можно было попасть в ту или иную «группировку». А нам казалось тогда, что всё достаточно понятно. Банкомёты – это те, кто на гастролях предпочитают баночное питание, т. е. консервы. А СУПермены – те, кто в прямом смысле хотели облегчить себе жизнь и не тащить тяжеленные чемоданы с жестяными банками, поэтому набивали сумки пакетиками с супами. Правда, с супами в пакетиках была дополнительная возня. Ведь надо было достать где-то кипяток, чтобы развести в нем содержимое пакетика. А это, конечно, дополнительные трудности…