Песня чудовищ

Стражи тут же отворили перед Рагдаем городские ворота. Михле закрывала лицо платком, чтоб нос не мёрз так сильно, и без стеснения разглядывала всё подряд. Азобор! Город, которым пугали всех стрейвинцев ещё с колыбели. Там страшный царь, которому приносят в мешках головы колдунов…

Но дворец оказался вовсе не страшным. Рагдай провёл Михле по крыльцу, которое размером не уступало целой крестьянской избе, и они оказались внутри. Михле поражённо топталась, разглядывая дивную роспись на сводчатых стенах и потолке. Здесь было светло даже зимним вечером: дворец освещали не лучины и даже не свечи, а масляные светильники, которые блестели так ярко, что у Михле закралась мысль: а что, если они из золота? Сколько монет можно было бы отчеканить, если их переплавить?..

– Идём, Ружан Радимович не любит ждать, – поторопил Рагдай.

По пути им встречались слуги, снующие по делам. То девушка с корзиной белья, то мужчина с подносом смокв. На Михле никто не обращал внимания, и скоро она осмелела настолько, что начала глазеть по сторонам без малейшего стеснения.

Рагдай провёл её по лестнице. Ступеньки в середине были чуть вдавлены и истёрты до блеска сотнями ног.

– А меня… не выгонят? – спросила Михле.

Рагдай фыркнул, даже не обернувшись.

– Ты гостья старшего царевича. Никто тебя не тронет, пока он не прикажет.

Душа Михле ушла в пятки. «Пока не прикажет»… Выходит, может быть и такое? Тон Рагдая не изменился, когда он это произносил, значит, для него это была не угроза, а что-то обыденное. Михле сглотнула. Что ж, её никто не заставлял соглашаться. Но кто бы отказался от работы, предложенной будущим царём?

– Прошу.

Рагдай распахнул перед ней дверь, богато украшенную резьбой. Михле успела заметить на дереве изображения девоптиц: по две на каждую створку, а вокруг – ветки и яблоки. Михле осторожно шагнула внутрь.

Она оказалась в небольшой зале. Небольшой она была по меркам дворца, на самом же деле любой виденный Михле трактир уместился бы тут вместе с кухней, а иной – и со двором. Михле замерла, не решаясь ступить на ковёр – роскошный, кроваво-багряный, с золотистыми завитками. Наверняка его привезли царю из Глангрии.

– Михле, я рад вас видеть.

Она не сразу разглядела Ружана, потому что он сидел не за большим столом, а за овальным столиком поменьше, у очага. С ним в зале были собаки – три тонконогие борзые, которые как по команде подняли узкие морды, принюхиваясь к гостям.

– Они вас не тронут, – добавил царевич.

Михле не боялась собак, но тут ей было тревожно, хотя при виде Ружана в груди затеплилась глупая наивная радость. Рагдай осторожно взял её за локоть и подвёл ближе. Сапоги тонули в мягком ворсе.

– Д-добрый вечер, – промямлила Михле. Монета никак не хотела удобно устраиваться за щекой.

– Присаживайтесь.

Он указал на свободное кресло с широким сиденьем. Михле не стала спорить и села. Рагдай склонился над Ружаном.

– Ты точно справишься один?

Царевич кивнул.

– Как себя чувствуешь? Не прислать лекарей?

– Благодарю, Рагдай. Я поговорю с Михле один. Отдыхай.

Они схлестнулись взглядами, что-то молчаливо решая каждый сам для себя. Михле залюбовалась их непохожими профилями. Наконец Рагдай будто бы сдался, сжал плечо Ружана на прощанье и вышел, коротко кивнув колдунье. Дверь за ним закрылась.

– И вы принимаете у себя стрейвинку, даже не выставив стражу? – удивилась Михле.

– Я вам доверяю.

– И уверены, что есть для этого основания?

Ружан склонил голову. Красивые кудри упали на лоб, и на миг у Михле перехватило дыхание.

– Что вы мне сделаете? Неужели заморозите до смерти? – Он улыбнулся, и на щеке, прямо под родинками, мелькнула ямочка.

– Н-нет, – пробормотала Михле, уставившись на свои руки.

– Вот именно. Вам нужны деньги, мне нужно колдовство, это мы решили ещё в прошлую встречу. Вы показали, что я могу вам доверять: отыскали в окрестностях вьюжных и рассказали им о добром Ружане Радимовиче. Я получил множество писем. И это всего за два коротких дня. Угощайтесь.

Он небрежно махнул на тарелки, которыми был заставлен стол. Михле сперва и не обратила на них внимания, а теперь с любопытством стала рассматривать диковинные аларские сладости, похожие скорее на девичьи украшения: маленькие сахаристые кубики с ягодами, тоненькие скрученные пастилки винного цвета, ломтики сушёных фруктов, орехи в золотистой глазури… Поборов смущение, Михле взяла орешек и тут же пожалела: глазурь оказалась твёрдой, а грызть её с монетой за щекой было жуть как неудобно. Она закашлялась.

– У меня есть вино, – услужливо предложил Ружан и даже не посмеялся над её неловкостью. Михле отмахнулась и сама плеснула себе воды из графина.

– Я хочу попросить вас стать моей советницей, – вдруг предложил Ружан. Михле снова закашлялась, на этот раз от удивления поперхнувшись водой. – У вас будет своё жалованье, свои покои во дворце. Не придётся скитаться по деревням.

– Для чего вам советница-колдунья?

Михле это предложение показалось странным. Стрейвинка на службе у аларского царя? Ещё и во дворце?

– Мы уже говорили с вами. Я не желаю… – он вдруг осёкся и нервно сглотнул, – не желаю вой…