Песня моей души

– Но тебе больно. Ты ведь сильно ушиб ногу. Как бы из-за этого нам не попасть в беду. Давай я верну тебя обратно и пойду один.

– Нет, мне будет ещё больнее! – он куснул губу. – Не могу уйти, ничего не предприняв.

– Почему?

Он потупил взгляд, заговорил не сразу:

– Это моё вещество спровоцировало такой размах Проклятья алхимиков в этом году. То, которое я около года назад предложил активно использовать вместо других. Думал, что оно безопаснее других видов, которые использовали прежде. Не учёл, что в земле и воде могут быть вещества, с которыми начнутся опасные цепи! Не все цепи просчитал!

Я потрясённо застыл. Он?.. Вячеслав руку приложил к начавшемуся кошмару? Но… как же так?! Он не мог! Он же добрый, ненавидит причинять кому-то боль! И… это устроил он, хотя и ненарочно, думая, что сделает как лучше?.. Ведь не со зла же друг так поступил!

– Ты же не нарочно! – сказал я, положив руку ему на плечо. – Не нужно так себя терзать из-за этого, Вячеслав!

– Ты… – он растерянно посмотрел на мою руку. – Ты не ненавидишь меня за всё это?

– Это вышло случайно. Ты не хотел. Ты старался спасти людей. И ногу повредил. Давай, всё-таки я один. А ты в другой раз сделаешь что-то полезное.

– Но мне больно! – он сорвался на крик. – Я в этом замешан! Из-за меня пострадали люди!

– Вообще-то, не ты один засорял этот мир искусственными веществами. Просто твои как-то раз среагировали с теми, которые выбросили до тебя. Не ты один виноват в появлении и размахе Проклятья алхимиков. Кстати, твоего деда и твоего отца никто не просил использовать алхимическое оружие против врагов. Другого оружия им, видите ли, было мало! За яды взялись!

Он по груди себя ударил, со всей силы. Выдохнул отчаянно:

– Какая мне разница, что сделали другие? Мне больно, что в этом ужасе замешан и я! Я ненавижу себя за тот выбор!

И выглядел он таким потерянным! Мне было больно смотреть, как мой друг страдает.

– Да ладно тебе! – я примиряющее хлопнул его по плечу. – Если вот эту Мириону послушать, то мы вообще все последние тысячелетия, а то и десятки тысяч лет занимаемся в основном ерундой. Хотя… вот не хочу я в это верить! Я же нормально жил. И даже прилично. А её послушаешь – так всё не то.

– Но из-за меня…

Друг сидел такой потерянный. На него мне было больно смотреть.

– Послушай, Вячеслав! – сказал я твёрдо.

Он поднял взгляд на меня – и в глазах у него были слёзы.

– Да, так бывает, что мы иногда вольно или невольно совершаем плохие вещи. По глупости ли, из мести ли, сгоряча ли… и только часть из этих вещей мы можем потом исправить. Увы. Но, знаешь, пока мы живы, мы можем что-то изменить! Нам именно об этом и нужно думать. Потому что прошлого не изменить: оно уже было и сейчас его уже нет, а будущего пока ещё нет, там неопределённость. А мы сейчас здесь, в настоящем. Мы что-то сумеем исправить, если начнём исправлять. И пока мы живы, мы что-то точно сможем исправить. Поэтому, давай, вставай – и пойдём вперёд.

Он недоумённо моргнул, потом его лицо озарила счастливая улыбка.

– Да, я могу что-то исправить! Ты прав, Кан! Я что-то могу исправить!

Я протянул ему руку – он взялся за неё – и я помог ему подняться.

– Вы многое можете исправить, пока живы.

– Мир, а не помолчал бы ты, а?..

– Молчу уже!

– Это так ты молчишь?!

– Да, молчу. Стараюсь молчать!

– Кан, пойдём! – бодро предложил отрок.

– Да, пойдём, – вздыхаю.

А то я ещё чего-нибудь сегодня узнаю. Такое, что потом покоя не найду. Хотя я и так уже…

Мир на сей раз смолчал про своё мнение.

– Ну, полезли?

Мальчику было больно подниматься, но он об этом даже не заикнулся. Я, не слушая протесты, помогал ему карабкаться по склону.

Нечто, привлёкшее моё внимание, оказалось входом в пещеру. Мы устало опустились на холодный камень возле него. Я высушил нам одежду. Вячеслав вытащил из своего мешка пару шероховатых камней: бледно-розовый и бордовый. Потёр их. Бордовый тут же осветил край пещеры.

– А ты не боишься, что мы можем взлететь в воздух вместе с этим холмом и всем, что на нём находится?

– Я взял только безопасные.

Выходит, эти не единственные. Ох.

– Пройдусь немного и осмотрюсь, а ты пока посиди и отдохни, – бодро предложил друг, оживлённый близостью к цели своего пути.

– Только осторожно.

– Обещаю, – и он скрылся, унеся с собою светящийся камень.

О ноге повреждённой забыл. Эх, учёные!

Немного посидел, наблюдая за умытыми кустами и деревьями, вдыхая запах свежести, потом вытащил хлеб и только собирался откусить кусочек, как услышал где-то в глубине пещеры вскрик. Бросил ломоть на сумку, вскочил, торопливо создал огонь и побежал. Пещера оказалась длинной, всё тянулась, тянулась.

За дальним изгибом пещеры маячил яркий свет. Вот, значит, как он немного прошёлся!

Вокруг алхимика было светло, будто мы оказались на поляне, залитой солнечным светом. Принц сидел на полу и разглядывал непонятные значки под портретом какого-то мужчины, нарисованном на стене.

– Свет был слабым – и мне показалось, будто кто-то выступил из темноты! – не отрываясь от значков, объяснил друг. – Сделал поярче – и увидел портрет и надпись над ним.