Песня осеннего леса

— С сидхе… — повторила я, немного подумав. — Не знаю. С одной стороны, отрицать это нельзя. А с другой… Если катаклизм тридцать четвертого года перекрыл им все пути на Землю, Рэй здесь единственный из дивного народа.

— Ты уверена? — скептично хмыкнула Изабель. — Если это произошло неожиданно, кто-то мог просто не успеть вернуться с Земли.

— Да, ты права. Но тогда эти сидхе наоборот должны очень хотеть открытия прохода. Надо спросить у Рэя, не чувствует ли он тут кого из своих.

— А может именно он тебя и пугает, — Вероника явно не доверяла ни Дэниэлу Атвуду, ни Рэйферну. — Чтобы ты искала у него защиты, например.

— Я спрошу у него, — пробормотала, глядя в темноту за окном. — Вот сегодня ночью как раз и спрошу.

— Думаешь, ответит честно?

— Не знаю. Но мне кажется, я почувствую его ложь. Какой бы идеальной она ни была…

ГЛАВА 12

Вот только поговорить с ним не вышло. Потому что в этот раз сон был очень необычным. Меня как будто укутали в толстое непроницаемое одеяло. Звуки почти не слышались. Очертания комнаты расплывались, а Рэй словно находился далеко-далеко. И ему это явно не нравилось. Он был очень зол, кричал что-то, стараясь дотянуться до меня, но ничего не получалось.

Как странно. Что же сидхе пытается мне сказать?

Больше всего на свете мне хотелось закрыть глаза и отключиться. Заснуть во сне, чтобы избавиться от накатывающей волнами усталости. А поговорить можно было и потом. Но ярость Рэйеферна мешала. Нельзя оставлять его здесь таким. Нужно утешить, сказать, что все будет хорошо и я обязательно вернусь следующей ночью. Только как произнести хоть слово здесь…

Сделала невозможное усилие, пытаясь выбраться из вязкого дурмана. Чужой голос ворвался в уши, словно звук из испорченного радио.

— Эмма!

Я попыталась ответить, но не смогла. У меня будто снова не было власти над своим сном.

— Эмма!

Ну что такое? Почему в этот раз все так странно?

— Тебе нужно немедленно проснуться! — крикнул мужчина. — Просыпайся, девочка!

Что-то ударило меня в грудь. Кожу обожгло болью, а в уши ворвался жуткий вой. Я открыла глаза и наткнулась взглядом на светящиеся в темноте спальни радужки. Огромный кот сидел у меня на груди, выл и бесцеремонно лупил лапой.

Я попыталась оттолкнуть наглое создание, но тихо застонала. Голова была похожа на чугунный котел. В висках билась разрывающая череп боль, вокруг нервно летали знакомые зеленые светлячки, отчего меня мутило, а в горло как будто насыпали перца. Что вообще происходит?

Видя, что я проснулась, Кат Ши особенно громко взвыл, схватил меня зубами за край сорочки и потянул вперед.

— Мне встать? — прохрипела голосом пьяного матроса.

За окном уже начало светать. Потянулась было к телефону, посмотреть время, но уронила его на пол, не удержав в трясущихся руках. Неужели я заболела?

Дивный кот толкнул меня под локоть, яростно шипя. И даже несмотря на головную боль, я поняла: что-то случилось. Мне нужно срочно идти туда, куда он зовет. Поэтому пришлось вставать с кровати, наощупь напяливать тапки и плестись за ним, от слабости хватаясь за стены и дверные косяки.

А Кат Ши привел меня к комнате подруг. Толкнул лапой дверь, подскочил к их кровати и начал тянуть Изабель за ночнушку.

— Эмма? — сонно спросила Вероника с другой стороны кровати. — Что случилось? Боже, как голова болит…

Испанка застонала, вяло махнула рукой, потом тоже схватилась за голову. Кот повернулся ко мне и уставился требовательным взглядом. Тогда я поняла, чего он хочет.

— Поднимайтесь, — подошла к брюнетке и тоже потянула ее за руку.

— Что? Мне так плохо… — она закашлялась. — Maldito…

— Мне тоже. Нужно уйти отсюда, давайте, девочки. Быстрее.

Через боль и стоны мы выбрались на лестницу. Поддерживая другу друга, спустились вниз и буквально вывалились во двор. Кожу обожгло холодным октябрьским воздухом. Мы упали прямо на траву, жадно вдыхая его. А Кат Ши громко мяукнул, подошел к маленькому подвальному окну и просочился прямо сквозь стекло в подвал.

Уже наступило утро, тихое и мирное, как всегда в Долгране. Солнце поднималось из-за горизонта, разгоняя серые осенние сумерки. В кустах роз что-то чирикали птицы. Мы валялись на траве возле машин, бледные, замученные. Холодный воздух немного ослабил боль и прогнал головокружение, но я начала замерзать. Надо бы сходить в дом за теплыми вещами, вот только возвращаться туда было страшно.

— Девочки, вы как? — отбивая зубами мелкую дробь, спросила у растрепанных подруг.

— Я как будто целую ночь дешевый спирт хлестала, — скривилась Вероника. — Да еще и неразбавленный.

— Так погано мне уже давно не было, — Изабель высказалась более интеллигентно.

— Получается, нам стало плохо всем троим. Мы что, съели какую-нибудь гадость? Может ты крысиного яда в печенье насыпала?

— С ума сошла?

— Или это твой Дэн нас отравил.

— Он же все время был на виду, — вяло покачала головой Изабель и снова схватилась за виски.

— Тогда что же мы такое могли съесть?

— Съесть… — пробормотала, оглядывая дом. — Нет, не думаю.