Песня осеннего леса

— Я даже сам себе не поверил, когда почувствовал, что ко мне идет очередная О’Рори, — Рэйеферн признался негромко. — Да еще и так удачно, в день летнего солнцестояния — момент пика сила.

— Я вспомнила эту ночь, — прошептала тихо. — Зачем ты смешал нашу кровь?

— Чтобы разбудить ту частицу сидхе, которая досталась от Кауллена, и стать ближе к тебе. Ты жила не в Долгране, поэтому потребовалась привязка. С ней мы бы смогли общаться во сне, и я надеялся, что мне удастся завоевать твое расположение.

— Когда я вышла из поместья, мне стало плохо.

— Да, — в глазах дивного мелькнула вина. — Я перестарался. Влитой в тебя силы оказалось слишком много. И она повлияла на тебя так, как повлияла. Ты не отправилась домой, как я хотел, а потерялась в лесу. После чего твоя мать вообще увезла тебя за океан.

Наверное, я сейчас могла бы обвинить Рэя в том, что из-за него моя семья распалась, что мама с бабушкой много лет не общались. Могла бы, но не хочу. Потому что чувствовала — здесь нет его вины. Родители бы все равно развелись, а мама сама недавно призналась, что в любом случае уехала бы далеко из страха повторить судьбу своих предков по женской линии. С бабушкой только нехорошо получилось, но она не сердилась на сидхе за это, я уверена.

— После той ночи мне часто снились кошмары, — призналась я.

— Прости, — вздохнул Рэйеферн. — Это все моя сила. Да и твоя собственная доставляла проблемы. Потребовалось несколько лет, чтобы она угомонилась и перестала тебя мучать.

— Ясно.

— Прости, — еще раз повторил мужчина.

— А наша связь, она ведь осталась даже после переезда?

— Да. Несмотря на расстояние, я мог иногда дотягиваться. Но знаешь… я решил, что с тебя хватит. Я мог бы заговорить с тобой, попытаться подружиться, очаровать и убедить вернуться в Долгран. Вот только мне не хотелось ломать тебе жизнь. И я стал просто наблюдать. Просто быть рядом с тобой, помогать и предупреждать, если было нужно.

— Ты не раз спасал меня, — прошептала, вспоминая и пожар в клубе, и аварию, о которых предупреждал сидхе.

— Да. Иногда мои способности помогают предчувствовать опасность. Или скорее узнавать, что проводка в старом клубе уже не первый день искрит, а у школьного автобуса совсем стерлись тормозные диски.

— Все равно спасибо.

— А еще я наблюдал за тобой, — тепло улыбнулся Рэй. — За твоей жизнью, за твоими мечтами. Узнавал тебя. Что ты любишь, о чем думаешь, чего боишься. Какой ты можешь быть храброй, упрямой, нежной, верной. Наверное, это было подло, но только так у меня получалось чувствовать себя живым. Да и вообще чувствовать. И знаешь, это стало менять меня самого. Постепенно во мне рождались такие эмоции, которых раньше не было. Сочувствие, сострадание, желание оберегать. Я стал понимать не только тебя, но и остальных людей, стал более человечным, что ли. Иногда даже проскальзывала мысль, что заточение на Земле пошло мне на пользу, разбудив живое и не позволив окончательно превратиться в бездушное эгоистичное чудовище.

— Это хорошо.

— И только сейчас я до конца понял, в чем был не прав с остальными женщинами О’Рори. Понял, что ни давление, ни угрозы, ни подкуп не имеют смысла. А лишь искренность и добрая воля.

— Добрая воля… — фыркнула я беззлобно. — Это не помешало тебе морочить мне голову здесь.

— Старому сидхе сложно удержаться от интриг, — чуть улыбнулся он. — Но я был честен с тобой во всем. И не обижу, ни словом, ни делом.

— И сейчас будешь честен?

— Конечно.

— Это правда, что для снятия чар тебе нужна моя кровь? — задала самый волнующий вопрос.

Хотя нет, самый волнующий — это «Что ты будешь делать, когда чары спадут»? Но к ответу на него я вряд ли сейчас готова. А сидхе кивнул:

— Да. Мне нужно немного твоей крови, — мне показалось, что в глазах Рэйеферна мелькнула странная хитринка. — Отданной от чистого сердца и с искренним желанием помочь.

Я тихо вздохнула. Хочу ли помочь ему? Конечно хочу. Пусть Рэй не всегда поступал правильно, пусть коварство — его второе имя, а мораль разительно отличается от человеческой, но этот мужчина стал мне очень дорог. И я очень хочу, чтобы у него все было хорошо. Чтобы он вырвался из своего заточения и стал живым. Рэйеферн многое осознал и заслужил это, сумев измениться. И пусть у меня нет никаких доказательств того, что он сейчас не притворяется, но я так чувствую. И верю ему.

— Значит, кровь… — прошептала тихо.

Наверху особенно сильно загремел гром. А мужчина просто молча протянул мне руку.

— Согласна, — ответила я и вложила пальцы в его ладонь.

ГЛАВА 18

Если честно, я ожидала, что Рэйеферн достанет кинжал и совершит что-нибудь кровавое. Но вместо этого сидхе вдруг притянул меня к себе и поцеловал. Жадно, горячо. И я забыла обо всем на свете. Это оказалось что-то немыслимое. Во много раз лучше, чем все наши поцелуи во сне. В разы ярче, острее и чувственнее. Сейчас мы были настоящими. Ощущали и переживали так, как и положено живим людям, а не производным от воображения. Нервное биение жилки на шее. Срывающееся дыхание, одно на двоих. Немного неловкие движения. И безумное желание избавится от последних преград между нами.