Песня песка

Он видит яркие, залитые светом песчаные холмы, которые стремительно мелькают в иллюминаторе вимана. Стекло странно искажает вид, и пустыня внизу постоянно меняет форму. Корабль, нервно покачиваясь, летит в порывах попутного ветра, и песок барабанит по гулкой обшивке. Нив не слышит привычных раскатов двигателей — виман свободно парит в воздушном течении, которое несёт его домой. Все волнения последних часов позади.

Нив спокоен. Разбитая кисть теперь не болит — это простой ушиб, даже синяк уже сошёл. Дхаав работает, дышать приятно и легко. Корабль на полной скорости приближается к городу. Уже через несколько минут они включат сигнальные огни и зайдут на посадку.

Нив сидит в пассажирском отсеке совсем один, но это его не удивляет. Остальных отвезут на другом корабле. Остальным нет нужды торопиться.

Он снова смотрит в иллюминатор и — замирает от ужаса.

Песок внизу стал багровым. Они проносятся над невысокими скалами, а небо исчеркали хвосты от падающих долий.

Они летят не туда.

Пилот ошибся, сбился с каалаки и увозит его в самое сердце спящих земель — туда, где падают корабли, где дышать не поможет даже страшная маска, как у Аны.

Нив вскакивает и кричит, но крик тут же захлёбывается — он лишь беспомощно глотает воздух ртом. Прохладный ветерок из дхаава сменяется свинцовой духотой.

Он не может вздохнуть полной грудью.

* * *

Было темно.

В стены вимана хлестал песок. Нив сделал шаг в темноту и ударился обо что-то плечом. Он шёл, опираясь о стену рукой. Ноги едва слушались его, каждый удар сердца отдавался болью в висках.

Чьи-то смутные тени стояли у двери.

Нив хотел спросить их, что они делают, но вместо этого закашлялся. Одна из теней повернулась к нему.

Нив едва стоял на ногах. Он схватился обеими руками за поручень в основании двери и дернул её вверх, но дверь не поддавалась. Теперь рядом с ним оставалась одна тень — вторая сгинула, растворилась в темноте.

Если бы им удалось хотя бы немного приоткрыть дверь. Пусть даже потом весь отсек занесёт песком. Но он сможет сделать ещё один вдох. Единственный вдох.

Вот Нив уже остался один.

Он встал на колени и изо всех сил потянул поручень вверх. Дверь задрожала, но пальцы Нива непроизвольно разжались, и он упал в темноту. Ударился обо что-то головой, отключился на несколько секунд, но, придя в себя, тут же поднялся на ноги.

Голова кружилась.

Ему стоило огромного труда удерживать равновесие. Он шагнул к двери и вдруг замер. Шум песка не слышался, буря затихла. В иллюминатор в другом конце отсека пробивалась тонкая полоска света.

Анурати по-прежнему сидела в кресле, мирно прикрыв глаза. Рохин всё ещё спал, склонив набок голову с размотавшимся бинтом. Нив не видел пилота и того лысого инженера с тонкими сухими руками, имя которого он теперь не мог вспомнить.

Но это было уже не важно.

Он осторожно, опираясь о стену, подошёл к иллюминатору. Воздух вокруг стал плотным, а каждый шаг отзывался резкой болью во всём теле, словно он ступал босиком по раскалённому песку.

Времени оставалось немного.

Нив упал в кресло и прильнул к иллюминатору. Перед ним была глубокая прекрасная ночь.

Часть третья

Южный Хапур

Утром после мизрака-ваари Ана чувствовала себя на удивление хорошо. Дышалось легко, дхаав работал исправно. Она даже сомневалась — стоит ли делать очередной укол, но потом всё-таки решила не нарушать заведённых порядков. Скоро ей снова придётся идти к врачу, и врач спросит, ставила ли она уколы каждое утро.

Ана села у окна и, не включая радио, устав от бесконечных рассуждений о погоде и шума помех, перетянула руку резиновым жгутом. Ещё только светало, солнечный свет едва пробивался над покатыми крышами домов. Ана постучала двумя пальцами по вставленной в шприц ампуле и слегка надавила на поршень.

На острие иглы заблестела капля.

Она аккуратно ввела иглу в вену, сняла жгут, откинулась на спинку стула. Лекарство ещё не действовало, она чувствовала только приятную утреннюю слабость, запах постельного белья и измятой подушки, но не головную боль и тошноту. Рука её невольно, по привычке, потянулась к приёмнику, и сосредоточенную утреннюю тишину разрезал бесцеремонный треск помех.

* * *

Первое занятие у Аны начиналось только после обеда, и она приехала в видая-лая в середине урока. В коридорах было пустынно, даже в учительской никого не оказалось. Она хотела поначалу скоротать время в самаде, но утренний укол уже давал о себе знать — её подташнивало, — и она осталась в учительской.

Ана включила радио, чтобы хоть чем-то себя занять.

— …были уверены, что фронт пройдет мимо, но… рекордный уровень осадков за последние сто лет…

Окно в учительской плотно зашторили — чтобы не пропускать солнечный свет. Казалось, ливень закончился уже много лет назад, однако о нём до сих пор рассказывают по радио.

— …мизрака-ваари шёл даже в нандин. Это уникальное…

Ана положила руки на стол и опустила на них голову.

— По оценкам наших… самый сильный… за последние…

Ане послышалось, что за окном шумит дождь — но это всего лишь нашёптывал что-то старый промышленный дхаав.

— …предупреждает… возможность… настоятельно не…