Песня сердца Вандер Квин

При этих словах Вандер ощутила резкую боль в груди. Но всё-таки посадила Педро на пол, и мать ободряюще подтолкнула его клювом. Оба явно были так счастливы, что Вандер поняла: она поступила правильно. Но всё-таки она по-прежнему ощущала в руках тельце Педро.

Когда Мейбел закончила, Вандер попросила разрешения посмотреть, однако подруга покачала головой:

– Не сейчас. – И добавила: – Но скоро.

Глава 25 Холлоу наблюдает

Холлоу сидел на ветке серебристой берёзы.

Он видел, как две девочки, перекрикиваясь, бежали в темноте.

Он видел, как лунный свет превратил обеих в звёзды.

Он видел, как волоски на их обнажённых руках стояли дыбом. Хотя одна из них не чувствовала холода, а другая уже больше ничего не боялась.

Холлоу знал, что Вандер страшно. Ему хотелось спуститься и перекусить её страх пополам, как червя.

Он любил Вандер и не хотел, чтобы её сердце разбилось. Но он с самого начала знал, что так будет. Холлоу знал, что прав, но предпочёл бы ошибиться.

Он знал, что ничего нельзя сделать.

Девочки были в одних ночных рубашках с короткими рукавами, тонких и лёгких, почти прозрачных. Когда Холлоу спросил у Вандер, почему Мейбел хочется пробежать при лунном свете в одной ночнушке, она ответила: родители никогда не выпускали её из дома ночью. Они не позволяли ей бегать. А она хочет свободы.

И тогда Холлоу ощутил в сердце каменную тяжесть. Потому что свобода – это чудесно. Свобода – это жизнь.

Но свобода опасна. Холлоу подумал, что на сей раз она всё испортит.

Ему хотелось удержать Вандер. Посадить её в клетку, подрезать ей крылья, крикнуть «Вандер, не надо!», рассказать о своих страхах… Но Холлоу знал, что потеряет её навсегда, если сделает это.

Он знал, что Вандер должна полететь.

И, возможно… возможно, это единственный способ. Иногда птица обретает крылья, только если ломается ветка.

Холлоу вздохнул, как часто бывало. Он вздыхал о том, чем был раньше. О том, чем мог бы стать, если бы всё не пожрал огонь. Чем могла бы стать Вандер. Раньше она так ярко сияла, а теперь была странным, нескладным, чудаковатым существом. Но он любил её не меньше прежнего. Возможно, даже больше.

Холлоу видел, как две девочки достигли края школьного двора.

Одна из них – та, что тяжело дышала, кашляла и задыхалась, – крикнула что было сил:

– Я свободна!

А потом Холлоу увидел, как она упала. На мягкую, росистую, изумрудную траву.

Он услышал, как Вандер завыла.

И тогда его сердце тоже разбилось. Оно разбилось от любви к Вандер.

Глава 26 Госпожа Гэллоу

Всвоём крошечном домике позади Дирлиф-Холла госпожа Гэллоу тоже услышала Вандер.

В первый и единственный раз.

Она бросила вязание, поставила на стол кружку. И выскочила из дома, оставив дверь распахнутой. Она бежала, бежала, бежала, пока не обнаружила источник звука.

Госпожа Гэллоу увидела маленькую бледную девочку, которая лежала в лунном свете, сияя как звезда.

Её голова покоилась под странным углом. Как будто лежала на чьих-то коленях.

Но никого рядом не было.

Глава 27 Вандер и Мейбел

Ещё некоторое время она дышала. Мелко, с дрожью, робко, совсем как тот птенчик.

А Вандер чувствовала себя как скворчиха. Она одновременно боялась, хотела защитить своё дитя – и была полна любви… В том-то и дело, да? Любовь такая страшная штука. Потому что любить значит потерять.

Но ещё некоторое время Мейбел дышала.

Она дышала, когда госпожа Гэллоу взяла её на руки и побежала с ней в Дирлиф-Холл.

Она дышала, когда прибежали врачи со своими коричневыми саквояжами. Змеившиеся за ними стетоскопы напомнили Вандер про железную цепь, которая по-прежнему соединяла её сердце с сердцем Мейбел.

Она дышала, когда её положили на пол и стали прижиматься ртом к её рту, и давить на маленькую худую грудь, и выкрикивать слова, которых Вандер не понимала.

Вандер хотела сказать им, чтобы они прекратили. Они того и гляди поломают Мейбел кости. Разобьют её на кусочки.

Она знала, что часы сломались и танец заканчивается.

Ей хотелось взять Мейбел на руки и танцевать с ней до самого конца. Мейбел бы это понравилось. Она любила танцевать.

Но Вандер могла только смотреть.

И она смотрела, пока Мейбел не перестала дышать.

И только тогда Вандер оставила её, потому что никуда не ушла.

Потому что Мейбел не стало.

Глава 28 Под грозовым небом

Вандер Квин и Холлоу сидели рядом на крыше Дирлиф-Холла. Над ними темнело грозовое небо. Тучи содержали огромное количество непролитого дождя. Казалось, они в любой момент могли оборваться под собственной тяжестью, упасть на крышу Дирлиф-Холла и разнести всё вдребезги.

И это было бы правильно.

Исключительно справедливо.

Вандер удивлялась, почему мир до сих пор не рассыпается на части.

Почему остальные девочки по-прежнему здесь? Почему они играют, смеются, бегают, дышат?

Почему здесь Джорджиана Кинч – живая?

Казалось несправедливым, что мир продолжает жить, а Мейбел Клаттершем – нет.

Вандер полезла в карман и достала листок. Это был не список Мейбел – он уже не имел никакого значения. Возможно, и никогда не имел. И не любовное письмо Джорджианы.