Песня синей птицы

Маркиз принял у нее из рук рюмку и молча стоял рядом. Ему пришло в голову, что он никогда еще не видел отражения такого горя на лице человека и не встречал женщины, которая бы так нуждалась в защите.

Теперь Сильвина заметила, что он закутал ее в покрывало со своей постели. Оно было сделано из тяжелого белого шелка, на котором чьи-то любящие руки вышили такие же листья, что и те, которые украшали колонны у самой кровати. Девушка с облегчением подумала, что, благодаря покрывалу, не видно ее тела в тонкой полупрозрачной ночной сорочке.

После долгих, отчаянных рыданий слезы все еще блестели на ее щеках и на кончиках длинных ресниц. Маркиз достал из кармана своего длинного парчового халата платок, отставил в сторону рюмку, и, опустившись у кушетки на одно колено, осторожно вытер соленую влагу с ее прекрасного личика. Платок был очень мягким, от него пахло лавандой и ощущался еще какой-то сладкий аромат, напомнивший Сильвине о лесе, и почему-то ей снова захотелось плакать.

- Вы похожи на маленького котенка, которого оставили под дождем, - нежно сказал маркиз.

- Вы сказали мне, что Клайд.., во второй спальне.., по коридору, по-детски недоуменно проговорила Сильвина.

- Именно там он и находится, - подтвердил маркиз, - во второй спальне. Я поместил вас рядом с собой, потому что хотел защитить. Мне бесконечно стыдно, что вас оскорбили, когда вы находились в моем доме.

- Но я.., открыла.., вторую дверь, - настаивала Сильвина, словно ей важно было оправдать свой поступок в собственных глазах.

- Ваша ошибка состояла в том, что вы повернули по коридору не в ту сторону, - объяснил маркиз. - Ближайшая же к вам дверь вела в мою гостиную, где мы сейчас и находимся.

Он встал с колен и присел на край кушетки лицом к девушке, сжавшейся в комочек.

- А сейчас, любимая моя дурочка, расскажите-ка мне всю правду.

- Но я.., не могу, - запротестовала Сильвина. - Разве вы не понимаете, что я.., не могу сказать.., вам?

- После всего, что я уже слышал? - спросил маркиз. - Вы хотите, чтобы я начал задавать вопросы Клайду?

- Нет-нет! - Поспешный протест буквально сорвался с ее губ.

Сильвина пристально вгляделась в лицо Алтона и наконец сдалась:

- Я.., скажу вам.., но, пожалуйста, пожалуйста.., отойдите подальше... Я не могу говорить с вами, когда вы.., так близко от меня...

На лице маркиза была написана такая нежность, какой не видела на нем еще ни одна женщина. Он послушно встал с кушетки и, отойдя, прислонился к каминной полке.

Огонь угасал, и он подбросил в него полено. Взметнулись языки пламени, позолотившие пепельные волосы Сильвины, ореолом обрамлявшие ее несчастное личико.

Высвободив руки из-под окутавшего ее шелкового покрывала и крепко сжав их, девушка произнесла:

- Если я расскажу вам.., расскажу всю правду вы обещаете.., поверить мне?

Вам не нужно умолять меня. Сильвина, - ответил маркиз. - Вы же знаете, что если расскажете мне что-то и подтвердите, что это правда, то я не усомнюсь, что все так и есть.

- Вы так думаете? Вы и правда так думаете... сэр Юстин?

Его имя вырвалось из уст девушки неожиданно для нее самой, и маркиз, быстро отойдя от камина, накрыл ее дрожащие руки своими.

- Посмотрите на меня, Сильвина. Вам надо рассказать мне что-то. Постарайтесь сделать это, не пугаясь, человеку, которого вы встретили в лесу и про которого сказали когда-то, что доверитесь ему, куда бы он вас ни повел! Забудьте о маркизе Алтоне, его здесь больше нет.

- Но он важен, - прервала она его.

- Нет, Сильвина, не для нас с вами. Девушке показалось, что его руки, коснувшись ее, передали ей силу и уверенность, которые она не надеялась уже никогда почувствовать.

- Я все.., расскажу вам, - прошептала она.

Он отпустил ее руки и сел в глубокое кресло, стоявшее напротив кушетки по другую сторону камина.

Свет падал на ее лицо, и маркиз подумал, что ни у одной женщины не видел столь выразительных глаз. Они то были исполнены радостного света, то трагичны до отчаяния.

- С чего же мне.., начать? - неуверенно спросила Сильвина.

- С начала, - ответил маркиз.

- Это.., началось, когда папа был.., убит, - начала свой рассказ девушка, чуть запинаясь, - и мы с Бесси одни вернулись в Лондон. Мы приехали в дом на Керзон-стрит, где всегда жили, когда бывали в Лондоне. Там ко мне присоединился Клайд, и мы узнали, что мы.., нищие.

Сильвина замолчала, вспоминая, каким ужасным ударом для них это было.

- Папа был очень непредусмотрительным в том, что касалось денег, заговорила она снова, - а после смерти мамы, по-моему, ему все стало безразлично. Он только старался все забыть... Он не хотел сидеть дома в одиночестве и вспоминать, вспоминать...

Она опять помолчала минуту и с болью в голосе продолжила:

- Я часто думаю, не могла ли я тогда помочь ему.., не могла ли сделать что-то, чтобы он был менее.., несчастен.

- Вы были очень молоды, - отозвался маркиз.

- Мне было семнадцать, когда он погиб, - ответила Сильвина, - но мне никогда не хотелось вести светскую жизнь, которая так нравилась отцу... Вам это не очень.., интересно.., просто я стараюсь все объяснить...