Песня зовет

Да здравствует наша держава —
Отчизна великих идей,
Страна всенародного права
На радость и счастье людей.
За это священное право,
За жизнь и свободу свою
Великая наша держава
Врагов побеждала в бою.
Над Москвою чудесной,
Над любимой землей
Лейся, радостная песня
О нашей стране молодой!
Вейся, красное знамя —
Символ наших побед;
Ты горишь всегда над нами,
Как солнца ликующий свет!

Мне приятно сознавать, что это произведение, родившееся столь необычно, оказалось жизнестойким, нужным стране, людям. Когда в торжественные дни, особенно во время военных парадов и демонстраций, оно звучит на Красной площади, сердце наполняется радостью. Осознаешь себя частицей нашего великого советского народа, чувствуешь причастность к жизни и событиям, отраженным в песенном творчестве.

«Да здравствует наша держава!» вошла в репертуар Краснознаменного ансамбля, и мы часто ее исполняли перед фронтовиками.

Концерты обычно проходили в боевой обстановке — на поляне, в лесу. Солдаты, которым предстояло через некоторое время идти в бой, весело смеялись, слушая залихватскую песню Анатолия Новикова «Вася-Василек», или затихали, подчиняясь красивой мелодии песни «Вечер на рейде» В. Н. Соловьева-Седого. При звуках «Священной войны» А. В. Александрова крепче сжимали оружие, лица суровели, глаза гневно сверкали — бойцы готовы были сразу же идти в атаку.

Концерты проводились в дневное время: вечерами не разрешалось зажечь даже спичку, выкурить папиросу — все покрывалось мглой: темнота была спасением. Однажды осенью, во время ночной поездки ансамбля с одного объекта на другой, шоферы машин, запутавшись в дорогах, включили фары. В тот же миг вверху загудели моторы вражеских самолетов.

— Ложись! — Возглас командира, сопровождавшего отряд, смахнул артистов из кузова — все бросились врассыпную, кто куда. Я отбежал от дороги и пристроился в тени какого-то сарая. А на дороге разыгралась история, которая могла бы плохо кончиться для нас: немцы, приготовившись к атаке, решили, что фары в воинской колонне зажгли головные порожние машины и основной груз бомб сбросили далеко на дорогу, думая, что главные силы там.

Когда атака миновала и в небе затихли последние звуки удаляющихся самолетов, мы стали собирать коллектив, созывая разбежавшихся людей. Лишь одного баяниста нигде не было. Попытались позвать его негромко хором, и вдруг он откликнулся, но откуда?!

Сразу же за дорогой начиналось минное поле. К нашему ужасу видим, как он бежит по этому полю в нашу сторону. Секунды показались вечностью. Не дыша, напряженно следили за каждым его движением. Вот осталось лишь несколько шагов, и тут нервы не выдержали — люди бросились ему навстречу, и он, миновав опасный рубеж, оказался в объятиях товарищей. Когда баяниста, живого и невредимого, подвели к табличке, на которой было написано «мины», он, взглянув на поле, по которому только что пробежал, упал в обморок. Пришлось его откачивать, и только потом двинулись дальше уже при полном соблюдении всех правил светомаскировки.

Песни, пляски, оптимистическая музыка — духовные боеприпасы, как их называли политработники частей, где нам приходилось выступать, — приносили людям огромную радость. После концерта солдаты оттаивали душой, успешнее проводили боевые операции, поэтому наши группы перебрасывались на разные участки фронтов. Не считаясь ни с трудностями и опасностями переездов, ни со сложностями проведения концертов, мы охотно отзывались на любое приглашение.

Однажды попросили выступить перед артиллеристами, но оказалось, что только часть людей может быть снята с батарей, чтобы присутствовать на концерте, а остальные оставались при орудиях. Когда концерт благополучно закончился и воодушевленные бойцы отправились на свои боевые участки, ко мне обратился командир с просьбой не оставить без внимания и тех, кто не смог послушать ансамбль.

— Как же мы будем выступать перед ними? — спросил я.

— Уже придумал: пусть певец вместе с баянистом встанут у телефона. Я вызову батареи, и они вот так и прослушают лучшие песни по телефону.

Так и состоялось это необычное выступление, которое певец Никитин и баянист Расщепкин провели с самой глубокой сердечностью и благоговением перед теми, кто слушал их, не покидая боевого поста.

Помню, когда мы попали в только что освобожденную от фашистов Ясную Поляну, артиллеристы, продолжая обстрел и наводя орудия на части противника, командовали:

— За Анну Каренину — огонь!

— За Наташу Ростову — огонь!