Пестель

«Полиция в армии необходима», «дух времени заставляет усиливать часть сию», — писал Киселев Закревскому. Для реализации своего замысла начальник штаба вместе с корпусным командиром Иваном Сабанеевым составил и подал по команде особый проект об учреждении тайной полиции. Проект был отклонен, и в июле 1821 года Киселев организовал такую полицию на свой страх и риск — без согласования с высшим командованием. «Тайные розыски» сразу же стали приносить свои плоды: полиция «много обнаружила обстоятельств, чрез которые лица и дела представились в настоящем виде».

Составленное в 1823 году под руководством Киселева новое «Положение об учреждении при 2 армии Высшей полиции» поразительным образом перекликается с размышлениями Пестеля, изложенными в составленной в начале 1820-х годов «Записке о государственном правлении». Правда, если Киселев планировал подобный орган лишь для 2-й армии, то Пестель, называвший тайную полицию Вышним Благочинием, — для всей России. Как и в случае с военными реформами, Пестель теоретически обосновывал, укрупнял идеи начальника штаба.

Высшая армейская полиция должна существовать «в непроницаемой тайне», действия ее необходимо «поставить в совершенную неизвестность от тех лиц, над коими она обязана иметь свой надзор», — гласит киселевское «Положение». «Вышнее Благочиние требует непроницаемой тьмы», необходимость же соблюдения тайны в данном случае «происходит от усилий зловредных людей содержать свои намерения и деяния в самой глубокой тайне, для открытия которой надлежит употребить подобное же средство, состоящее в тайных розысках», — утверждает Пестель.

Согласно «Положению» действиями полиции руководит директор, который «состоит в главном штабе армии под собственным распоряжением главнокомандующего» и исполняет свои функции с помощью специально организованной канцелярии, действующей в «строжайшей тайне». Пестель же поручает Вышнее Благочиние «единственно государственному главе сего приказа, который может оное устраивать посредством канцелярии, особенно для сего предмета при нем находящейся»; «образование канцелярии по сей части должно непременно зависеть от обстоятельств, совершенно быть предоставлено главе и никому не быть известным, кроме ему одному и верховной власти».

Киселев считает, что в тайные агенты следует вербовать «людей благородных и по хорошему воспитанию способных быть верными орудиями для отвращения зла, а не бесчестными клеветниками, годными только для размножения оного». «Для тайных розысков должны сколь возможно быть употреблены люди умные и хорошей нравственности; от выбора сего наиболее зависит успех в приобретении сведений и содержание оных в надлежащей тайне», — вторит ему Пестель.

Характерно, что сферы деятельности органов сыска Пестель и Киселев тоже представляют себе в общем одинаково. Одна из главных сфер — слежка за «настроением умов». «Нет ли между войсками ропота, вредных мыслей и тайных сходбищ? Не возобновляются ли уничтоженные масонские ложи и нет ли суждений о делах политических?.. В чьем доме чаще сходятся в приметном количестве офицеры?» — эти вопросы, по мнению Киселева, должны составлять «предметы наблюдения» тайных агентов. По мнению же Пестеля, «тайные вестники» должны «узнавать, как располагают свои поступки частные люди: образуются ли тайные и вредные общества, готовятся ли бунты, распространяются ли соблазн и учение, противное законам и вере, появляются ли новые расколы, и, наконец, происходят ли запрещенные собрания и всякого роду разврат».

Как видно из сопоставления этих двух документов, они близки не только по содержащимся в них идеям, но и по форме выражения этих идей. Уместно предположить, что «Положение об учреждении при 2 армии Высшей полиции» — плод совместного творчества начальника штаба и «витгенштейнова адъютанта». Очевидно также, что та часть «Записки о государственном правлении», где Пестель повествует об образовании Вышнего Благочиния, написана под непосредственным влиянием военно-полицейских идей Киселева.

Пестель не только теоретически разделял взгляды начальника штаба на организацию полиции. Он еще и сам довольно активно работал в роли «тайного вестника» — причем, конечно, не рядового шпиона, а организатора подобной работы. И эту работу, как и деятельность по подготовке армейских реформ, Пестель не оставил, даже уйдя в конце 1821 года из штаба.

Пестель был хорошо осведомлен о всякого рода контрабандистах, орудующих в крае, прекрасно знал, кто из военнослужащих им пособничает. Когда он стал командиром Вятского полка, то сразу же потребовал от Киселева замены одного из замешанных в контрабанде офицеров — подполковника Каспарова. Вообще очевидно, что именно борьба с контрабандой была основным полем его военно-полицейской деятельности. Из переписки Пестеля с родителями выясняется, что в 1825 году ему было даже поручено вести некое дело о контрабанде, находившееся под личным контролем «государя и великого князя».