Пестрая бабочка

  Под стеклами на витринах лежали ужасающие ляпы – результаты лабораторных работ студентов, надо полагать – все как у нас. Однако, формы, которые принимали местные химеры, были куда разнообразнее аналогичных в нашем музее. Все-таки мы постепенно деградируем. И в смысле магии, и в смысле знаний о мире в целом. Вот как работает Плита? Я не понимаю и, если она сломается, починить не смогу. Магия от нее чувствуется, но это совсем другая магия. Как если бы привычные мне чары больше походили на плетение нитей, а в Плите странное пересечение прямых светящихся линий, ничем друг с другом не соединенных. Этого я и не понимала – самого принципа. И мало кто в Дайсаре, наверное, имел хоть небольшое представление об этом предмете. И ведь Шарик мой (который, кстати, завис над какой-то витриной и начал издавать серию писков) – артефакт того же типа, что и Плита. И кстати, на карте, когда мы искали работающие переходы, ясно были прорисованы острова и архипелаги гораздо южнее побережья. А мы сейчас точно знаем, что ни один корабль не может отойти далеко от берега, потому что в открытом океане водится Такое и Зоологически сомнительное… Короче, из океана никто не возвращался уже очень давно.

  Наконец, я подошла к витринам, над которыми висел мой блуждающий череп. Снова химеры. Особенно чудовищно выглядел большой батон из непонятного вещества с зубастой пастью и восемью мохнатыми паучьими лапами с огромными когтями.

  Я наклонилась рассмотреть его получше, положив на витрину ладони, и тут жуткая химера дернулась. Мохнатая лапа с трудом приподнялась и потянулась к моей ладони. Батон пошевелился еще и издал тихий жалобный свист. Шарик снова запищал.

Живой! – изумилась я. Сколько же он тут просидел один, запертый в витрине? Без шанса на то, чтобы выбраться отсюда. Вечность отчаяния? Боги светлые!

  Мне стало жалко эту штуку до слез. Лапа прижалась к стеклу с обратной стороны от моей ладони и больше не двигалась. Он просто показал мне, что ему нужна помощь, и как-то покорно и обреченно ждал, что я сделаю по этому поводу. Оставить его там для меня было немыслимо.

  И, разумеется, мне как-то не пришло в голову, что химера, выбравшись, может на меня напасть – зубки у нее были что надо. Наверное, дело в пушистых лапах? Или в моей сентиментальности? Или это была та самая интуиция?

  Я вытащила кинжал и постучала по витрине в том месте, где собралась ее разбить. Батон медленно и с явным трудом отполз в дальний угол, будто поняв мои намерения. Не особо раздумывая, я ударила по витрине, расколотив ее к мертвячьей матери с одного удара.

  Батон отряхнулся и подполз к краю разбитой витрины, протянув ко мне две мохнатые лапы. Я взяла его за оказавшиеся замшевыми бока и аккуратно вытащила. Батон агрессии не проявлял. Он заполз на мое правое плечо, аккуратно уселся, поджав лапы и начал тоненько и тихо насвистывать мне на ухо какую-то мелодию. Я не удержалась и почесала его по «брюшку», тоже пушистому на ощупь – он отозвался красивейшей трелью и потерся о мое ухо. Это было так очаровательно, что я разулыбалась.

– Тебя будут звать Чиж, – предложила я.

  Новоявленный Чиж не возражал.

  В этот момент в дверях появился Дэвлин, разумеется, услышавший звук разбившегося стекла. Надо отдать ему должное – он не стал материться или воздевать руки к небу. Но я все равно почувствовала себя неуютно под его взглядом.

– Что это? – только и спросил он.

– Чиж, – развела я руками и снова принялась чесать его, – я разбила его витрину и забираю домой. Он забавный.

– Ты обещала ничего не трогать. О чем мы говорили только сегодня? Ты вообще, понимаешь, что здесь может быть опасно?

– Мне стало его ужасно жалко…

  Мэтр Купер подошел, посмотрел на химеру, снова хмыкнул и велел мне собираться домой. Чиж, весь подобравшийся при его приближении, расслабился и снова тихонечко засвистел.

– Я нашел еще кое-что интересное, пойдем.

  Мы спустились на первый этаж, и там обнаружилась кухня, в которой уже орудовали прихвостни, выбирая какие-то коробочки со специями. Дэвлин показал мне на печь, а в ней…

  В печи, едва живая, ели-ели тлеющая сидела саламандра.

– Подумал, ты его тоже захочешь взять себе.

– Саламандра! Дэвлин. Спасибо! А как его можно отсюда вытащить?

– Вон там я видел печную лопату… Осторожно. Крис! Не обожги руки! Ну, я что тебе говорил?

  В итоге, вернулись мы с тремя мешками добычи, химерой и саламандрой. Утренние треволнения вылетели у меня из головы полностью. Саламандру назвали Дымок и подселили к Искре. Матушка Марта была в легком шоке, увидев меня всю в пыли, с печной лопатой, Чижом на плече, и в компании прихвостня, тащившего здоровенный мешок.

  Дымку скормили лучину. Он съел. Потом еще одну. Потом еще. Искра обвилась вокруг него, согревая, и новый жилец неожиданно замигал и вспыхнул. Теперь из печки на меня смотрели уже четыре умильных черных бусинки глаз.