Пьесы

Дюнуа(поднимает Жанну). Полчаса потребовалось, чтобы сжечь тебя, милая моя святая, — и четыре столетия, чтобы понять, кто ты была на самом деле!

Де Стогэмбер. Сэр, я когда-то состоял капелланом у кардинала Уинчестерского. Французы его всегда почему-то называли кардиналом Английским. Очень было бы приятно и мне, и моему господину, если бы у нас в Уинчестерском соборе, тоже поставили статую Девы. Как вы думаете, поставят?

Господин. Так как это здание временно находится в руках приверженцев англиканской ереси, то я ничего по этому поводу не могу вам сказать.

За окном возникает видение Уинчестерского собора и помещенной в нем статуи Девы.

Де Стогэмбер. Смотрите! Смотрите! Это Уинчестер.

Жанна. Это меня, что ли, они изобразили? Ну, я покрепче стояла на ногах.

Видение исчезает.

Господин. Светские власти Франции просили меня упомянуть о том, что статуи Девы, воздвигаемые на улицах и площадях, становятся, ввиду их многочисленности, серьезной помехой для транспорта, — что я и делаю из любезности к помянутым светским властям; но должен при этом заметить в защиту церкви, что конь Девы является не большей помехой для транспорта, чем всякая другая лошадь.

Жанна. Я очень рада, что они не забыли моего коня.

Возникает видение статуи Жанны д’Арк перед Реймским собором.

А эта смешная фигурка — это тоже я?

Карл. Надо полагать, что ты. Ведь это Реймский собор, где ты меня короновала.

Жанна. А кто же сломал мне меч? Мой меч никогда не был сломан, это меч Франции.

Видение гаснет. Становится видно, что по бокам Кошона стоят архиепископ Реймский и инквизитор.

Дюнуа. Не беда. Меч можно починить. Но душа твоя никогда не была сломлена. А ты — это душа Франции.

Жанна. Мой меч еще будет побеждать, — меч, которым не было нанесено ни одного удара. Люди сожгли мое тело, но я узрила бога в сердце своем.

Кошон(преклоняя перед ней колена), Простые девушки, трудящиеся в поле, прославляют тебя, ибо ты научила их отрывать взор от земли. И они увидели, что нет преград между ними и небом.

Дюнуа(преклоняя перед ней колена). Умирающие солдаты прославляют тебя, ибо ты стала щитом доблести между ними и судом божиим.

Архиепископ(преклоняя перед ней колена). Князья церкви прославляют тебя, ибо ты вновь возвысила веру, затоптанную в грязь их мирским честолюбием.

Варвик(преклоняя перед ней колена). Хитроумные советники прославляют тебя, ибо ты рассекла узы, коими они опутали свои души.

Де Стогэмбер(преклоняя перед ней колена). Неразумные старики на смертном одре прославляют тебя, ибо грех их против тебя стал им во спасение.

Инквизитор(преклоняя перед ней колена). Судьи, ослепленные и порабощенные законом, прославляют тебя, ибо ты оправдала прозрение и свободу живой души.

Солдат(преклоняя перед ней колена). Грешники в аду прославляют тебя, ибо ты показала им, что огнь неутолимый есть святой огонь.

Палач(преклоняя перед ней колена). Те, кто мучит и кто казнит, прославляют тебя, ибо ты показала, что рука палача неповинна в убиении души.

Карл(преклоняя перед ней колена). Непритязательные прославляют тебя, ибо ты взяла на себя бремя героических деяний, слишком для них тяжелое.

Жанна. Горе мне, если все прославляют меня! Не забывайте, что я святая и что святые могут творить чудеса. Вот я вас спрашиваю: ответьте, хотите ли вы, чтобы я восстала из мертвых и вернулась к вам живая?

Все быстро встают в испуге. Свет внезапно меркнет, стены тонут во мраке, видны только кровать и фигуры стоящих людей.

Как? Значит, если я вернусь, вы опять пошлете меня на костер? И никто не готов меня принять?

Кошон. Еретику лучше всего быть мертвым. А люди земным своим зрением не умеют отличить святую от еретички. Пощади их! (Удаляется тем же путем, как пришел.)

Дюнуа. Прости нас, Жанна. Мы еще недостаточно праведны, чтобы жить с тобой. Вернусь-ка я к себе в постель. (Тоже удаляется.)

Варвик. Мы искренне сожалеем о нашем маленьком промахе. Однако политическая необходимость, хоть и приводит иной раз к ошибке, все же остается главным руководителем наших действий. Поэтому, с вашего позволения… (Крадучись уходит.)