Пьесы

Шум и аплодисменты затихают, из приемника отчетливо слышен бодрый голос Сорокина: «Я хорошо понимаю, что ваши аплодисменты адресованы не только мне. Я — один из тех счастливых людей планеты, кому довелось видеть Ленина, беседовать с ним, выполнять его личные поручения и навсегда встать в ряды бессмертной партии…» Бурные аплодисменты. Звонит телефон.

(В трубку, выключив приемник.) Идет комсомольская конференция. В горкоме никого нет… Я? Я — секретарь-машинистка… Телефонограмму? Диктуйте! (Берет бумагу и быстро записывает.) Говорите громче! Кто приветствует нашу конференцию? Кто?!.. Ответорг ЦК ВЛКСМ по нашему краю? Дубровин? Спасибо!.. Я обязательно передам… (Кладет трубку, смотрит на всех.) Слышали? Из ЦК!

П о л и т о в (радостно). Вот здорово! Давай я отнесу Колобову.

А л л а (включая приемник). Надо сперва дослушать Сорокина.

Голос Сорокина: «…заслуги, повторяю, у городской организации немалые. Но Ленин учил нас сосредоточивать внимание на недостатках. А недостатки у вас, к сожалению, имеются. Взять, к примеру, работу бюро. Заседания проходят вяло, вопросы обсуждаются без должной остроты и принципиальности. Недавно я присутствовал на таком заседании…» Пока Сорокин откашливается, в приемную входит  П я т у н и н. Ребята, сгрудившись у приемника, не замечают его. Пятунин тоже старается не выдать себя. «…Обсуждалось персональное дело комсомольца, потерявшего билет. Правильную оценку этому поступку дала только Денисова. Она требовала сурового наказания… Но ее голос, как говорится, остался гласом вопиющего в пустыне. Бюро дружным хором проголосовало за представление безбилетника к грамоте ЦК…» В зале шум, неразборчивые голоса. «И дирижировал этим хором конечно же сам первый секретарь товарищ Колобов…»

(Возмущенно.) Вон какую карикатуру нарисовал!

П е т ь к а (Политову). Это он про тебя?

П о л и т о в. Ничего, Андрей Иванович в долгу не останется…

Голос Сорокина: «В последние годы в нашем городе появляется все больше стиляг и девиц легкого поведения. Общественность ведет с ними непримиримую борьбу. Сатирическая газета «Солнечный удар» часто помещает их фотографии, обличает острым словом. Обличает, но не всех… Некоторых девиц товарищ Колобов берет под свою опеку. Будто бы в целях перевоспитания ходит с ними в кино, назначает свидания. А иногда после работы не чурается, так сказать, заглянуть к своим подопечным и домой…» В зале шум, кто-то кричит: «Регламент!», «Пусть говорит!», «Назовите фамилию…»

П е т ь к а (Алле и Политову). И охота вам слушать его трепню…

Б е л к и н а (сквозь слезы). Он же оговаривает Андрея Ивановича. Все его слова — ложь! (Закрывает лицо.)

А л л а (резко). Перестаньте хныкать!