Пьесы

Вдова Пюркрафт. Ах, брат Бизи! Мы взываем к вашей помощи! Умудрите и укрепите нас: дочь моя, по имени Винуискупающая, обуреваема естественным недугом женщины, именуемым желанием поесть свинины.

Литлуит. Да, сэр, и притом варфоломеевской свинины, на ярмарке.

Вдова Пюркрафт. И вот я прошу вас, мудрейший в вере наставник щш, разъяснить нам, могут ли вдова, участвующая в святой общине, и дочь этой вдовы совершить такое, не сея соблазна среди малых сих?

Ребби Бизи. Воистину, недуг желания есть недуг, и плотский недуг; и таковым является аппетит, свойственный женщинам. Но поскольку это плотский недуг и поскольку он свойствен, он естествен, очень естествен. Теперь рассудим далее: свинина есть мясо, а мясо питательно и может возбуждать желание быть съеденным. Мясо может быть съеденным, даже великолепно съеденным. Но есть мясо на ярмарке, и притом мясо, именуемое «варфоломеевская свинья», не подобает, ибо самое название «варфоломеевская свинья» уже являет собою некий вид идолопоклонства, а ярмарка — это капище языческое. Так я понимаю, и так, безусловно, оно и есть: капище языческое!

Литлуит. Да, но в случае особенных обстоятельств местом можно было бы пренебречь, мистер Бизи! Я все же надеюсь...

Вдова Пюркрафт. Добрый, добрый брат наш! Ревнитель! Поразмыслите, как бы все-таки сделать это дозволенным.

Литлуит. Да, да, сэр, и поскорее, пожалуйста. Это неотложно: вы видите, в какой страшной опасности моя женушка, сэр.

Вдова Пюркрафт. Я нежно люблю свою дочь и не хочу, чтобы у нее был выкидыш или чтобы первый плод ее пострадал от какой-то простой случайности.

Ребби Бизи. Точно. Рассудить можно и иначе. Но это требует размышлений, ибо это может ввести в соблазн малых сих, ибо это опасно и нечисто. Но на все опасное и нечистое можно набросить покров, сделать его как бы незаметным. Итак, примем, что свинину можно есть на ярмарке, в лавочке или даже в палатках нечестивцев. Место действительно не имеет значения, во всяком случае, не имеет большого значения: ведь можем же мы оставаться верующими среди язычников. Но только вкушать свинину надлежит со скромностью и смирением, а не с плотоядной жадностью и прожорливостью, ибо грех и опасность заключаются только в этом. Ибо ежели дочь твоя пойдет на ярмарку любоваться этим скопищем, восторгаться нечестивыми нарядами, тешить суетность очей своих и услаждать похоть желудка, — сие будет дурно, непристойно, ужасно и зело греховно.

Литлуит. Ну вот, я так и знал! Я ведь говорил то же самое. Не падай духом, Уин, мы наберемся смирения, отыщем самую скромную лавочку на ярмарке, — за это уж я ручаюсь, — и съедим все, что там окажется.

Вдова Пюркрафт. Да, да! И я сама пойду с вами, дитя мое, и брат наш Ревнитель тоже пойдет с нами, дабы совесть наша была совсем спокойна.

Миссис Литлуит. Ах! Ах!

Литлуит. Да, и Соломон пойдет с нами, Уин. Чем больше людей, тем веселей. (В сторону, к миссис Литлуит.) А ребби Бизи мы оставим где-нибудь в лавочке. Соломон! Мой плащ!

Соломон. Вот он, сэр.

Ребби Бизи. Во поощрение малых сих я тоже пойду с вами и буду есть. Я буду много есть и проповедовать. Ведь, как пораздумаешь, из этого можно извлечь большую пользу: поедая свиное мясо, мы тем самым утверждаем свою святую ненависть и отвращение к иудейству, которым заражены многие братья наши. Посему я буду есть. Да, буду без устали есть!

Литлуит. Прекрасно! Ей-богу, прекрасно! Я тоже буду есть до отвала, ибо не хочу, чтобы меня приняли за иудея: мне это кичливое племя не по душе. И, кажется, мой сынишка пойдет в меня. Видите, он просит свинины уже в утробе матери!

Ребби Бизи. Очень возможно, весьма возможно, зело возможно!

_{Уходят.}

АКТ ВТОРОЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

_{Ярмарка. Ряд лавок, палаток, прилавков. Ленторн Лезерхед, Джоан Треш и другие сидят около своих товаров. Входит судья Оверду, переодетый.}