Пьесы

МАРК. Вчера видел.

ИВАН. Он в порядке?

МАРК. В полном. Недавно приобрел картину.

ИВАН. Да?

МАРК. Ммм ...

ИВАН. Хорошую?

МАРК. Белую.

ИВАН. Белую?

МАРК. Белую. Представь себе, полотно, где-то метр шестьдесят на метр двадцать... белый фон... абсолютно белый... по диагонали тонкие белые поперечные полосы... понимаешь... и кажется, еще горизонтальная белая линия внизу..

ИВАН. А как ты разглядел?

МАРК. Что?

ИВАН. Белые линии? Ведь фон-то белый, как же ты линии разглядел?

МАРК. Потому что они заметны. Потому что они то ли слегка сероватые, то ли наоборот, в общем белый цвет имеет оттенки. Белый может быть более или менее белым!

ИВАН. Не нервничай, что ты нервничаешь?

МАРК. Что ты придираешься. Договорить не даешь.

ИВАН. Ладно. Ну и что?

МАРК. Ладно. Итак, ты представляешь себе картину.

ИВАН. Представляю.

МАРК. А теперь угадай, сколько Серж заплатил за нее.

ИВАН. Кто художник?

МАРК. Антриос! Ты знаешь?

ИВАН. Нет. Известный?

МАРК. Я так и знал, что ты задашь этот вопрос.

ИВАН. Это логично...

МАРК. Нет, не логично...

ИВАН. Логично. Ты просишь угадать цену, но ты прекрасно знаешь, что цена зависит от известности художника...

МАРК. Я не прошу тебя оценивать картину по каким-то критериям, не прошу давать профессиональную оценку, я просто спрашиваю тебя: Иван, сколько ты заплатил бы за белую картину, на которой изображены несколько грязно-белых полос?

ИВАН. Ни одного сантима.

МАРК. Хорошо, а Серж? Назови любую цифру.

ИВАН. Десять тысяч.

МАРК. Ха-ха!

ИВАН. Пятьдесят.

МАРК. Ха-ха!

ИВАН. Сто тысяч...

МАРК. Давай-давай ...

ИВАН. Сто пятьдесят, двести?!...

МАРК. Двести. Двести кусков.

ИВАН. Нет?!

МАРК. Да.

ИВАН. Двести кусков?!

МАРК. Двести кусков.

ИВАН. ...Он с ума сошел! ...

МАРК. Вот. Небольшая пауза.

ИВАН. Однако...

МАРК. Однако что?

ИВАН. Если это доставляет ему удовольствие... Он хорошо зарабатывает.

МАРК. Вот значит как ты к этому относишься.

ИВАН. А что? А ты по-другому?

МАРК. Ты не видишь в этом ничего страшного?

ИВАН. ... Гм... Нет.

МАРК. Странно, что ты не чувствуешь главного в этой истории. Ты видишь только внешнюю ее сторону. Ты не видишь всей ее серьезности.

ИВАН. А в чем серьезность?

МАРК. А ты не понимаешь, что все это значит?

ИВАН. Орешков хочешь?

МАРК. Ты не видишь, что Серж, как это не смешно, вдруг возомнит себя "коллекционером"?

ИВАН. А-а-а...

МАРК. Теперь Серж вступил в ряды великих ценителей искусства.

ИВАН. Да нет!

МАРК. Конечно, нет. Такой ценой никуда не вступишь, Иван. Но он ведь так считает.

ИВАН. Да-а...

МАРК. Тебя это не смущает?

ИВАН. Нет, если ему это нравится.

МАРК. Как это "если ему это нравится"?! Что это за философия такая "если ему это нравится"!

ИВАН. Если это не наносит вреда ближнему...

МАРК. Как это не наносит вреда ближнему! Я совершенно выбит из шлеи и даже оскорблен, да, именно ошибся тем, что Серж, которого я люблю, из снобизма рядится в павлиньи перья, и совершенно лишился чувства здравого смысла.

ИВАН. Ты только что это обнаружил. Его вечное шатание по галереям всегда выглядело как-то смешно, он всегда был "галерейной крысой"...

МАРК. Он всегда был крысой, но такой, с которой можно было посмеяться. А теперь, что меня задевает действительно, так это то, что с ним больше невозможно посмеяться.

ИВАН. Да нет!

МАРК. Невозможно!

ИВАН. Ты пытался?

МАРК. Конечно. Я смеялся. От чистого сердца. А что еще оставалось. Но он даже не улыбнулся. Двести кусков, чтобы посмеяться, дороговато, знаешь ли.

ИВАН. Да. (Они смеются.) Со мной он будет смеяться.

МАРК. Я бы очень удивился. У тебя еще орешки есть?

ИВАН. Засмеется, увидишь.

* * *

У СЕРЖА. Серж и Иван. Картины не видно.

СЕРЖ. ... А как отношения с родителями жены?

ИВАН. Отлично. Они думают; этот парень постоянно менял работу, теперь пусть попробует себя в канцтоварах... У меня что-то на руке вскочило, что это?.. (Серж его осматривает) ... Это серьезно?

СЕРЖ. Нет.

ИВАН. Тем лучше. Что нового? ...

СЕРЖ. Ничего. Работы много. Устал. Я рад тебя видеть. Ты никогда не звонишь.

ИВАН. Не хочу тебя беспокоить.

СЕРЖ. Ты что серьезно? Ты всегда можешь передать секретарше, и я сразу же тебе перезвоню.

ИВАН. Ты прав. У тебя тут все больше становится похоже на храм...

СЕРЖ (смеется). Да!.. Ты Марка видел на днях?

ИВАН. На днях нет. А ты видел?

СЕРЖ. Дня два-три назад.

ИВАН. У него все нормально?

СЕРЖ. Да. Не более чем нормально.

ИВАН. Да?!

СЕРЖ. Да нет, все нормально.

ИВАН. Я с ним неделю назад по телефону разговаривал, у него все было в порядке.

СЕРЖ. Да-да, у него все в порядке.

ИВАН. Ты так сказал, будто с ним что-то не так.

СЕРЖ. Совсем нет, я сказал тебе, что у него все нормально.

ИВАН. Ты сказал, не более чем.

СЕРЖ. Не более чем. Но все нормально. Длинная пауза. Иван бродит по комнате...

ИВАН. Ты ходишь куда-нибудь? Что-нибудь видел?

СЕРЖ. Ничего. У меня больше средств нет, чтобы куда-то ходить.

ИВАН. Да?

СЕРЖ (весело). Я разорен.

ИВАН. Да?

СЕРЖ. Хочешь увидеть нечто особенное? Хочешь?

ИВАН. Еще как! Показывай!