Читаем Пьесы полностью

АПОЛЛОДОР (вызывающе-весело и наставительно). Путем, который ведет всюду. Алмазным путем солнца и луны. Разве ты никогда не видал, как дети играют в сломанный мост? «Утки и гуси переправляются на ту сторону…» А? (Бросает плащ и шляпу и привязывает меч себе на спину.)

РУФИЙ. Что ты плетешь?

АПОЛЛОДОР. Сейчас покажу. (Кричит Британу.) Сколько отсюда до ближайшей галеры?

БРИТАН. Локтей триста.

ЦЕЗАРЬ. Нет, нет, они дальше, чем кажется в этом ясном воздухе глазам бритта. Около четверти мили, Аполлодор.

АПОЛЛОДОР. Прекрасно. Продержитесь здесь, пока я не пришлю вам лодку с галеры.

РУФИЙ. Что у тебя, крылья, что ли, есть?

АПОЛЛОДОР. Морские крылья, воин. Смотри! (Взбегает по ступенькам на скат парапета между Цезарем и Братаном, подпрыгивает и бросается головой вниз в море.)

ЦЕЗАРЬ (как мальчишка, в диком восторге). Браво, браво! (Сбрасывает плащ.) Клянусь Юпитером, я тоже!

РУФИЙ (хватает его). С ума сошел? Куда?

ЦЕЗАРЬ. Почему? Разве я плаваю хуже?

РУФИЙ (вне себя). Да разве может старый безумец плавать и нырять точно молодой?

ЦЕЗАРЬ (отталкивая его). Старый?..

БРИТАН (потрясенный). Руфий, что ты говоришь!

ЦЕЗАРЬ. Хочешь, отец Руфий, наперегонки до галеры за недельное жалованье?

КЛЕОПАТРА. А я? А я? Что со мной будет?

ЦЕЗАРЬ. Довезу тебя на спине, как дельфин, до галеры. Руфий, когда я вынырну, брось ее в воду. Я отвечаю. А после нее прыгайте вы оба.

КЛЕОПАТРА. Нет, нет, ни за что! Я утону.

БРИТАН. Цезарь, я человек и бритт, а не рыба. Мне нужна лодка. Я плавать не умею.

КЛЕОПАТРА. И я не умею.

ЦЕЗАРЬ (Британу).

Тогда оставайся здесь, пока мы не отобьем маяк. Ну, Руфий!

РУФИЙ. Ты действительно решился на это безумие?

ЦЕЗАРЬ. За меня решили египтяне. А что делать? Ты только смотри, когда будешь прыгать. Я не хочу, чтобы твоя двухсотфунтовая туша свалилась мне на спину, когда я высуну нос из воды. (Взбегает на ступеньки и становится на выступе.)

БРИТАН (в смятении). Еще одно слово, Цезарь. Умоляю тебя, не показывайся в аристократическом квартале Александрии, пока не переоденешься.

ЦЕЗАРЬ (кричит в море). Эй, Аполлодор! (Показывает на небо и поет на мотив баркаролы.) Облака блестят в синеве…

АПОЛЛОДОР (плывет вдалеке и подхватывает). И пурпур в зеленой волне…

ЦЕЗАРЬ (в восторге). А-ах! (Бросается в волны.)

КЛЕОПАТРА (в страшном волнении бежит к ступеням). Дайте мне посмотреть, он сейчас утонет!


Руфий хватает ее.


Ай-яй-яй! (Она вопит, он швыряет ее в воду.)


Руфий с Британом в восторге покатываются от хохота.


РУФИЙ (глядя вниз). Поймал ее, смотри! (Британу.) Держи эту крепость, бритт! Цезарь тебя не забудет! (Прыгает.)

БРИТАН (бежит на ступени и смотрит, как они плывут). Ну как, целы вы, Руфий?

РУФИЙ (издалека). Целы!

ЦЕЗАРЬ (далеко впереди него). Укройся около костра. И навали побольше дров на дверцу люка.

БРИТАН (кричит ему).

Сделаю все и поручу себя богам моей отчизны.


Радостные крики с моря. Британ в неистовом восторге.


Лодка! К нему подошла лодка! Гип-гип-гип-ура!

Действие четвертое

Окуновение Клеопатры в воды Восточной гавани произошло в октябре 48 года до новой эры. В марте 47 года она, после полудня, в своих покоях, окруженная придворными дамами, слушает девушку рабыню, которая играет на арфе. Арфистка стоит посередине комнаты. Учитель арфистки – старик музыкант, у него изрезанное морщинами лицо, большой нависший лоб, седая борода, взъерошенные и щетинистые усы и брови; он с нарочито глубокомысленным и важным видом сидит на корточках на полу около музыкантши и следит за ее игрой. Фтататита восседает на своем посту у дверей, во главе маленькой кучки женщин рабынь. Все сидят, за исключением арфистки: Клеопатра в кресле против двери, на другом конце комнаты; остальные – на полу. Придворные дамы Клеопатры – молоденькие женщины; из них наиболее выделяются Хармиана и Ирас, ее любимицы. Хармиана – маленький терракотовый бесенок, продолговатое лицо, быстрые движения, точеные ноги и руки. Ирас – пухленькое добродушное создание с копной рыжих волос; умом не блещет и рада похихикать по любому поводу.


КЛЕОПАТРА. А я могла бы…

ФТАТАТИТА (грубо, музыкантше). Замолчи, ты! Царица говорит.


Музыка обрывается.


КЛЕОПАТРА (старому музыканту). Я хочу научиться сама играть на арфе. Цезарь любит музыку. Ты можешь научить меня?

Перейти на страницу:

Все книги серии Театральная линия

Пьесы
Пьесы

Великий ирландский писатель Джордж Бернард Шоу (1856 – 1950) – драматург, прозаик, эссеист, один из реформаторов театра XX века, пропагандист драмы идей, внесший яркий вклад в создание «фундамента» английской драматургии. В истории британского театра лишь несколько драматургов принято называть великими, и Бернард Шоу по праву занимает место в этом ряду. В его биографии много удивительных событий, он даже совершил кругосветное путешествие. Собрание сочинений Бернарда Шоу занимает 36 больших томов. В 1925 г. писателю была присуждена Нобелевская премия по литературе. Самой любимой у поклонников его таланта стала «антиромантическая» комедия «Пигмалион» (1913 г.), написанная для актрисы Патрик Кэмпбелл. Позже по этой пьесе был создан мюзикл «Моя прекрасная леди» и даже фильм-балет с блистательными Е. Максимовой и М. Лиепой.

Бернард Джордж Шоу , Бернард Шоу

Драматургия / Зарубежная классическая проза / Стихи и поэзия

Похожие книги

Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное