Пьесы

ДЖУДИТ. О, не говори так, Тони, даже в шутку не говори! Ты не знаешь, как во мне все переворачивается от таких слов.

АНДЕРСОН (смеется). Ну, ну, не сердись, голубка! Он дурной человек, и ты его ненавидишь, как он и заслуживает. А сейчас ты меня напоишь чаем, правда?

ДЖУДИТ (полная раскаяния). Ох, я совсем забыла! Заставила тебя ждать столько времени! (Идет к очагу и ставит котелок на огонь.)

АНДЕРСОН (направляясь к шкафу и на ходу снимая сюртук). Ты зашила рукав моего старого сюртука?

ДЖУДИТ. Да, дорогой! (Хлопочет у стола, заваривая чай.)

АНДЕРСОН (переодеваясь в старый сюртук и вешая на гвоздь тот, который он только что снял.) Кто-нибудь заходил, пока меня не было?

ДЖУДИТ. Нет, только…

В дверь стучат.

(Она сильно вздрагивает, выдавая свое напряженное состояние, и отступает к дальнему краю стола, с чайницей и ложкой в руке.) Кто это?

АНДЕРСОН (подходит к ней и успокоительно треплет ее по плечу.) Ну, ну, голубка. Не съедят тебя, кто бы там ни был.

Она силится улыбнуться, едва сдерживая слезы. Он подходит к двери и распахивает ее. На пороге стоит Ричард, без плаща, в одной куртке.

Надо было вам прямо поднять щеколду и войти, мистер Даджен. У нас просто, без церемоний. (Радушно.) Входите.

Ричард непринужденно входит в комнату, останавливается у стола и неторопливо осматривается; когда ему на глаза попадается портрет духовной особы, он слегка морщит нос. Джудит упорно глядит на чайницу, которую держит в руках.

Дождь перестал? (Затворяет дверь.)

РИЧАРД. Ну да, кой… (Ловит взгляд Джудит, которая в это мгновение быстро и надменно вскинула голову.) Прошу прощения, но (показывая свою вымокшую куртку) – сами видите!

АНДЕРСОН. А вы снимите куртку, сэр, и повесьте ее у огня; моя жена извинит вас. Джудит, подсыпь еще ложку чаю на долю мистера Даджена.

РИЧАРД (смотрит на него, нагло прищурившись). Эх, деньги – волшебная сила! Пастор, неужели даже вы стали со мной обходительнее с тех пор, как я сделался наследником своего отца?

Джудит в негодовании роняет ложку.

АНДЕРСОН (ничуть не задетый, помогает Ричарду стащить с плеч мокрую куртку). Я думаю, сэр, поскольку вы не отказываетесь от моего гостеприимства, не может быть, чтобы вы так дурно его истолковали. Садитесь, пожалуйста. (Держа куртку Ричарда в одной руке, другою указывает на кресло с резной спинкой.)

Ричард, оставшись в одной рубашке, с минуту глядит так, как будто собирается ответить дерзостью; но потом, качнув головой, как бы в признание того, что священник одержал верх, послушно усаживается в кресло. Андерсон сбрасывает свой плащ со спинки стула на сиденье и на его место вешает перед огнем куртку Ричарда.

РИЧАРД. Я пришел по вашему приглашению, сэр. Вы написали, что имеете сообщить мне что-то важное.

АНДЕРСОН. Мой долг велит мне предостеречь вас.

РИЧАРД (быстро вставая). Вы собираетесь читать мне проповедь? Простите, но я охотнее прогуляюсь под дождем. (Делает движение к стулу, на котором висит его куртка.)

АНДЕРСОН (останавливая его). Не пугайтесь, сэр; я не такой уж рьяный проповедник. Можете быть совершенно спокойны.

Ричард невольно улыбается. Его взгляд теряет свою жесткость, он даже делает движение рукой, словно извиняясь.

(Андерсон, видя что его удалось приручить, заговаривает снова, на этот раз уже серьезным тоном.) Мистер Даджен, вам угрожает опасность.

РИЧАРД. Опасность? Какая?

АНДЕРСОН. Вам грозит участь вашего дяди. Виселица майора Суиндона, Ричард. Это вам она грозит, а не мне. Я ведь предупреждал вас, что…

АНДЕРСОН (перебивая его, добродушно, но веско). Знаю, знаю, мистер Даджен, но в городе все другого мнения. Наконец, даже если б мне угрожала опасность, меня здесь удерживает долг, которым я не могу пренебречь. Но вы человек, ничем не связанный. Зачем вам подвергать себя риску?

РИЧАРД. А вы думаете, велика будет потеря, если меня повесят?

АНДЕРСОН. Я думаю, что человеческую жизнь всегда стоит спасти, каков бы ни был человек.

Ричард отвешивает ему иронический поклон. Андерсон кланяется в ответ так же шутливо.

Прошу к столу. Выпейте чашку чаю, это вас предохранит от простуды.

РИЧАРД. Я замечаю, что миссис Андерсон не так уж настаивает на этом, как вы, пастор.