Читаем Пьесы полностью

Пьесы

Ларс Нурен

АНДЕРС. «Филадельфия»… Какой-то американский.

МАРТИН. Я его не видел.

Пауза.

А разве не его показывали несколько недель назад?

АНДЕРС. М-м, он будет сегодня вечером. Может, это и тот же.

Входит МАРК.

Хотя было бы… Хорошо бы там жить, только работы там нет… Все повымерло. Люди уезжают в город, если есть возможность.

МАРТИН. Да… В деревне так же пусто, как в церкви. Туда приходят только в особых случаях. Похороны и свадьбы… Не везде, конечно, но в основном. Теперь же многие стали частными консультантами, вместо того чтобы идти на ставку, ну чтобы снизить расходы и прочее. Большие предприятия специализируются на том, что они хорошо умеют, а все лишнее урезают. Так было на «Вольво». А если кто-то нужен, то его всегда можно нанять.

АНДЕРС. Да, да. (Нажимает на кнопки пульта, переключает разные программы.)

Входят МОХАММЕД, РОГЕР и ЭРИКА.

АНДЕРС попадает на старую детскую передачу «Пять муравьев — это больше, чем четыре слона».

ЭРИКА. О, обожаю! (Садится.) Я буду смотреть. Не переключай!

МОД. Да, она отличная. Петтер ее без конца смотрел. Благодаря ей он научился читать.

ЭРИКА. Она уже умерла.

МОД. Мне она тоже нравилась. Я многое для себя повторила и узнала много нового.

МАРТИН. Кто умер?

ЭРИКА. У нее была опухоль мозга.

МОД (МОХАММЕДУ). Вот посмотри — это вам полезно, тем, кто приезжает сюда и хочет выучить шведский. Тебе бы надо купить ее на видео.

ЭРИКА. Она делала отличные передачи из Латинской Америки и Азии, политические передачи.

МАРТИН. Мои дети тоже это смотрели.

Подпевают какой-то песенке. И МАРК тоже.

ЭРИКА. Она такая добрая. А София не будет смотреть? Позвать ее?

МОД. Нет, не надо. Она спит. Она спит глубоким сном. Как провалилась.

ЭРИКА. Мне просто кажется, что ей стало бы лучше, если бы она посмотрела.

МОД. Не беспокой ее.

РОГЕР. Слушай, помолчи, а, сучка гребаная.

МОД. Ты что, других слов не знаешь? Ничему другому тебя не выучили? Тогда сядь и посмотри вот это.

РОГЕР. Выучили, не беспокойся. Сраная сучка левацкая.

МОД. Хочешь, я тебя поцелую? Кто сучка левацкая.

РОГЕР. Эта… которая поет.

ХАРРИ бежит по коридору, вбегает в ординаторскую.

РОГЕР. Но тут она классная.

МОД. Что там еще? (Кричит.) Анн-Мари! Не хочешь посмотреть? «Пять муравьев — это больше, чем четыре слона»!

РОГЕР. Только я видел ее черно-белую.

ЭРИКА. Эта песня просто офигенная.

АНДЕРС. Потом, наверное, пойду на склад работать. Мне надо что-нибудь попроще. Я такой неумеха, что и руль не найду.

МАРТИН. Ясно.

МОД. Анн-Мари!

АНН-МАРИ качает головой.

Может, забыл убрать бутерброды в холодильник.

АНДЕРС. Я тут читал на днях, что этот Лондонский мост, что ему шестьсот лет. Тогда на мосту были дома и магазины, люди на нем жили… Но их тогда, наверное, немного было.

МАРТИН. Да?.. Где ты это читал?

АНДЕРС. В газете какой-то. Они тогда жили гораздо теснее, ну чтобы помогать друг другу, давать лекарства там. (Обращаясь к ХАРРИ, который идет обратно.) Что такое? Что-то случилось? (ХАРРИ не отвечает, спешит дальше, к палате СОФИИ.) Они никогда не отвечают, если их спрашиваешь. Ответа не дождешься. Видно, это ниже их достоинства.

МАРТИН. Ну, может, ему сейчас не до того.

АНДЕРС. Да, может, ему сейчас не до того. Может, у него есть дела и поважнее.

МОД. Ну что там еще? Куда ему торопиться?

АНДЕРС. Что он делает?

МОД. Разве что домой!

АНДЕРС. Он вошел в вашу палату… Он живет со своей мамой.

МОД. Господи… Что там еще такое?

ЭРИКА. Что случилось?

МАРТИН. Что?

Остальные смотрят передачу.

МОД встает, уходит по коридору.

АНДЕРС. Было бы здорово съездить в Лондон… Я ведь в молодости не на складе хотел работать.