Пьесы и сценарии

ГЕНЕРАЛ (с беззаботностью). Неужели так плохо? Вылечим! Пошлём лечиться. Старые кадры надо беречь. Да, между прочим, я вами недоволен.

РУБЛЁВ. Что именно?

ГЕНЕРАЛ. Ну слушайте, этот сегодняшний случай, вот Лука Лукич свидетель: на весь двор орёт, стёкла звенят, «помогите, убивают». Если что надо, так уж в закрытом помещении, во дворе тысячная толпа, а что конвойные солдаты подумают? что у нас, фашистский застенок, что ли? Нельзя допускать. Это Камчужная? Накажу.

РУБЛЁВ. Она очень способный следователь, товарищ генерал, немного увлекается по молодости, я принял меры…

ГЕНЕРАЛ. Для вас я бы простил, но тут надо наказать! Да, так о чём я?..

ОХРЕЯНОВ. Прошлую ночь были у Берии…

ГЕНЕРАЛ. Да, у Берии до трёх часов утра, а на аэродром к семи…

РУБЛЁВ. Товарищ генерал, разрешите, я сяду.

ГЕНЕРАЛ. Можно, Прохор Данилыч, можно будет сесть.

Рублёв садится.

Летел же я, представляете, с Сергеевым-Артёмом, приёмным сыном Ворошилова, да он и Светланы Сталиной приятель.

Рублёв угрюм, почти не слушает. Слева входит адъютант.

АДЪЮТАНТ. Разрешите доложить, товарищ генерал? Участники совещания по вашему приказанию собраны.

ГЕНЕРАЛ. Ладно, пусть подождут.

Адъютант выходит.

Чудесный парень, моих лет, двадцать четыре года, тоже генерал-майор, но артиллерии. Да неужели вы не знаете? Тот самый Сергеев, у которого с Рокоссовским был знаменитый анекдот.

ОХРЕЯНОВ. Что-то не помню, товарищ генерал.

ГЕНЕРАЛ. Ну-у, слушайте, этого нельзя не знать, как он отомстил Рокоссовскому! — весь Первый Белорусский фронт хохотал! Артём в Москве получил назначение командиром артиллерийской бригады, но в ней трактора плохие, и он через Ворошилова достал полный комплект новых тракторов. Трактора идут себе поездом, Артём приезжает вперёд в штаб фронта — и вдруг узнаёт, что тут командиром бригады назначен не он, а какой-то старпёр. Ладно, он сразу звонит в Москву, из Москвы звонят Рокоссовскому, а этот, представьте, отвечает: сожалею, но не могу отменить, уже приказ подписан.

Туалет окончен.

Ах, так! Сейчас команда: паровоз — наоборот! и поехали трактора с фронта назад в Москву! Ну, весь Белорусский фронт хохотал!

ОХРЕЯНОВ (хохочет). Паровоз — наоборот! Замечательно!

ГЕНЕРАЛ. Но каков Рокоссовский! Он сожалеет! Забыл, как его… Выйди, Жоржик.

Жоржик собирает туалетный набор и мешкает.

Забыл, как его в 38-м году два раза ночью в лес вывозили, на расстрел, пугали. и вот, кстати, что сказал Лаврентий Палыч, — это я только вам двоим говорю…

Жоржик быстро выходит направо.

«Если нужно будет — в третий раз вывезем, и назад не привезём, кончать надо жуковские замашки!»

ОХРЕЯНОВ. Кончать жуковские замашки! Правильно! Распоясался генералитет!

ГЕНЕРАЛ. Сечь запорожская! Партизанщина!.. Да… Но тогда, знаете, фронт ещё на Днепре стоял, и это было неактуально. Ладно, Лука Лукич, запускайте. (Уходит направо.)

Охреянов заходит за стол генерала, звонит, входит адъютант.

АДЪЮТАНТ. Слушаю вас, товарищ полковник!

ОХРЕЯНОВ (совершенно переменился, стал выше ростом, что-то железное в его малоподвижности). Пусть там… заходят…

Адъютант, рука к козырьку, принял приказание, вышел.

(Показывает на более почётное место.) Пересядь, Прохор.

РУБЛЁВ (сидя вполоборота в низком кресле впереди стола заседаний). Ладно, я здесь.

Охреянов садится сбоку стола генерала. В левые двери начинают входить участники совещания. Они держатся тихо. Всего их человек более двадцати, от майора и выше. Здесь — Моргослепов, Кривощап, высокая седая Софья Львовна; Капустин и другие. Слышны неестественное покашливание, тихий гулок разговоров. Рассаживаются вокруг длинного стола и на диванах у стен.

ОХРЕЯНОВ (идёт к правой двери, по мере подхода старается ступать на цыпочках, заглядывает туда, поспешно отскакивает). Внимание!

Все встают. Входит Генерал.

Товарищ генерал! Участники совещания по вашему приказанию…!

ГЕНЕРАЛ. Хорошо, можно будет садиться.

Все садятся. Генерал энергично идёт к своему столу, стоя перебирает бумаги. Гробовое молчание. Охреянов тоже садится, совершенно беззвучно переставив стул.

Да… Так я собрал вас, товарищи, собрал я вас, руководящих работников нашей контрразведки, для того чтобы со всей чёткостью, со всей остротой заострить перед вами основные вопросы, что мы имеем на сегодняшний день. Совещание, с которого я сейчас вернулся, совещание начальников фронтовых управлений контрразведки СМЕРШ и областных управлений НКГБ, три дня заседавшее под руководством Лаврентия Павловича Берия, вчера удостоилось счастья — быть принятым лично товарищем Сталиным!

Дружные аплодисменты, все встают, Рублёв с трудом и первый садится.