Пьесы о богах и людях

Король: Я не слышал такой легенды.

Гарпагас: Ваше Величество, многие легенды не достигают священных королевских ушей; однако распространяются среди подданных из поколения в поколение.

Король: Я не вернусь в Барбул-эль-Шарнак из-за легенды.

Гарпагас: Ваше Величество, это очень опасно…

Король: (дамам) Мы обсудим государственные вопросы, которые не слишком интересны вашим Искренностям.

Тармия: (вставая) Ваше Величество, мы ничего в этом не понимаем.

(Выходят.)

Король: (Ихтариону и Лудибрасу) Мы отдохнем от государственных дел хоть когда-нибудь или нет? Мы будем счастливы, не так ли, в этом прекрасном древнем дворце?

Лудибрас: Если ваше Величество приказывает, мы повинуемся.

Король: Но разве Тек не прекрасен? Разве орхидеи в джунглях не удивительны?

Лудибрас: Мы тоже так думали, ваше Величество; они были прелестны в Барбул-эль-Шарнак, где они были редки.

Король: Но когда солнце встает над ними утром, когда на лепестках цветов еще лежит роса; разве тогда они не великолепны? Нет, они совершенны.

Лудибрас: Я думаю, что они были бы великолепны, если б были синего цвета и если б их было поменьше.

Король: Я так не думаю. Но Вы, Ихтарион, считаете ли вы город красивым?

Ихтарион: Да, ваше Величество.

Король: Ах. Я рад, что Вы его полюбили. Это меня восхищает.

Ихтарион: Я не люблю его, ваше Величество. Я его ненавижу. Я знаю, что он красив, потому что ваше Величество сказали так.

Лудибрас: В этом городе опасный нездоровый климат, ваше Величество.

Гарпагас: Опасно покидать Барбул-эль-Шарнак надолго.

Ихтарион: Мы умоляем ваше Величество возвратиться в центр Мира.

Король: Я не вернусь в Барбул-эль-Шарнак.

(Король и караульные выходят. Ихтарион, Лудибрас и Гарпагас остаются.

Входят Аролинда и Кароликс; обе нежно приближаются к своим мужьям.)

Аролинда: Ты говорил с Королем?

Лудибрас: Да.

Аролинда: Ты сказал ему, что он должен немедленно возвратиться в Барбул-эль-Шарнак?

Лудибрас: Ну, я…

Аролинда: Когда он уезжает?

Лудибрас: Он не сказал, что уедет.

Аролинда: Как!

Кароликс: Мы не уедем?

(Аролинда и Кароликс плачут и отступают от своих мужей.)

Лудибрас: Но мы говорили с Королем.

Аролинда: O, мы должны остаться и умереть здесь.

Лудибрас: Но мы сделали все, что могли.

Аролинда: O, я буду похоронена в Теке.

Лудибрас: Я больше ничего сделать не могу.

Аролинда: Моя одежда изорвана, мои волосы грязны. Я остаюсь в рубище.

Лудибрас: Я нахожу, что ты прелестно одета.

Аролинда: (во весь голос) Прелестно одета! Конечно, я прелестно одета! Но кто увидит меня? Я одна в джунглях, и здесь я буду похоронена.

Лудибрас: Но…

Аролинда: О, оставь же меня одну! Для тебя нет уже ничего святого? Даже моя скорбь…

(Аролинда и Кароликс уходят.)

Гарпагас: (Лудибрасу) Что нам делать?

Лудибрас: Все женщины одинаковы.

Ихтарион: Я не позволю своей жене так говорить со мной.

(Гарпагас и Лудибрас выходят.)

Я надеюсь, Тармия не будет плакать; это очень мучительно — видеть женщину в слезах.

(Входит Тармия.)

Не падай духом, не падай духом. Но я не сумел убедить Короля возвратиться в Барбул-эль-Шарнак. Ты скоро будешь счастлива здесь.

Тармия: (громко смеется) Ты — советник Короля. Ха — ха — ха! Ты — Великий Визирь Суда. Ха — ха — ха! Ты — хранитель золотого скипетра. Ха — ха — ха! O, иди и бросай бисквиты собаке Короля.

Ихтарион: Как!

Тармия: Бросай маленькие бисквиты собаке Короля. Возможно, она будет повиноваться тебе. Возможно, ты будешь иметь некоторое влияние на собаку Короля, если накормишь ее бисквитами. Ты… (Смеется и выходит.)

(Ихтарион сидит, обреченно опустив голову.

Снова входят Лудибрас и Гарпагас.)

Лудибрас: Ее Искренность, царственная госпожа Тармия, говорила с Вами?

Ихтарион: Она сказала несколько слов.

(Лудибрас и Гарпагас вздыхают.)

Мы должны оставить Тек. Мы должны отбыть из Тека.

Лудибрас: Как, без Короля?

Гарпагас: Нет.

Ихтарион: Нет. В Барбул-эль-Шарнаке сказали бы: «Они были когда-то в Суде», и люди, которых мы раньше наказывали, стали бы плевать нам в лицо.

Лудибрас: Кто может приказывать Королю?

Гарпагас: Только боги.

Лудибрас: Боги? Нет теперь никаких богов. Мы стали цивилизованными людьми более трех тысяч лет назад. Боги, лелеявшие наше младенчество, мертвы или ушли вскармливать более юные народы.