Петербургская поэма. Избранные стихотворения

Спасибо. Ты за всё мне отомстила.
В тебе такая грусть, такая сила,
Что сломлен я, махнул на всё рукой.
Где женщины? Одни кругом лишь тени —
Как брюсовские выблядки хотений,
Как лопнувшие лопасти латаний
Да сморщенный обманчивый покой.

И кто ты мне: сиделка? Приживалка?

Подруга? Друг? Ни шатко и ни валко
Идут дела – в согласии со всем, —
Так нищий бродит, так живет предмес —
тье,
Так я живу, твоей казненный местью.
Мне всё равно – ни холодно, ни жарко, —
Мне все равны. Но я не равен всем…

«Какое черное небо…»

Какое черное небо —
Черное, как душа диктатора;
Надменное, как душа властителя;
Серое, как его сознание.

И тучи плывут, заполняя пространство неба,

И листья летят, заполняя пространство воздуха,
И волны бегут, заполняя пространство берега.
И только сердце твое останавливается на бегу,
И только сердце твое заполнено пустотою,
И только сердце твое заполнено криком и болью.
Хочу я крикнуть: «Любимая!»
Но крик застревает в глотке,
Как будто в немом кино застывает кадр,
Как будто вспышка магния застывает в полете,
Как будто падает птица, сраженная наповал.

Любимая!

Как произносится имя твое:
Будто лимонные дольки
Падают в воду с ментолом,
И запахи розы и цедры
Мешаются вдалеке.
Ангел мой, моя прелесть,
Принцесса ночи и утра,
Моя дорогая женщина,
Моя безумная страсть.

И дождь лепечет в Турвюрне,

И ливень льет на Гранд-пласе,
И ветер воет повсюду,
В камине горит огонь.
И кресло стоит резное,
Старинное, дорогое,
А рядом ковер распростерся,
Как старый преданный пес.

Какие глаза у любимой!

Как в них отражается пламя,
Которое пляшет в камине,
И свечи горят на столе.
И губы возлюбленной пахнут
Полынью и земляникой.
А может, так пахнет чувство,
А может так пахнет жизнь…

…А может, так пахнет смерть?

«И.М…»

И.М.

…Что же ты плачешь, Макарова Ира,
Где-то в забытом, медвежьем углу?
То, что осталось от старого мира,
Медленным шагом уходит во мглу.

Дом покосившийся, ветхие ставни,

Ветром повыбит, стоит частокол.
Значит, пожалуй, что неспроста мне
Снится порою Старый Оскол.

Вот он, осколок далекого быта,

В сердце засевший, болящий во мне,
Повесть, которая не забыта,
Люди, живущие в дальней стране:

Жизнь там подобна улыбке сатира,

Старый Оскол, как оскал забытья.
Что же ты плачешь, Макарова Ира,
Словно забытая юность моя?

«Ты помнишь тот день в разномастной Вероне…»