Петербургская поэма. Избранные стихотворения

…Тревожный сон: в начале – тьма,
Затем какая-то тюрьма:
Параша, дверь, окошко, нары,
И зека грустное лицо,
И шепот: „Вам здесь не Канары!“,
И эта мысль: „В конце концов,

Какая разница, где ты,

Гляди на свет из темноты.
Пусть в камере и горя мало,
Путь узок каменный мешок,
Тебя неверье не сломало,
Не удушил культурный шок.

И снова возникает зек, —

Не скот, не раб, не человек, —
Небрит, угрюм, в тюремной робе.
Как солнце, зуб блестит во рту:
„Таких, как мы, давить в утробе,
Наверно, надо!“ – взгляд, как ртуть,

Его тяжел, и речь, как рык,

И нервно дернулся кадык:
„Ты помнишь жизнь в две тыщи первом?
Был ум бессилен, правил – низ!“…
…И лампочка свисала нервом,
Как нерпа головою вниз.

Я вскрикнул. И проснулся я.

Сползала на пол простыня,
И теплый воздух был, как мускус.
Бубнил комар, как пономарь,
И, улыбаясь зло и тускло,
В окно заглядывал фонарь.

Суккуб

Я слышу шепот этих губ…

Е. Кельнер

Ты из моих, скорее, пагуб,
– проклятье, ненависть, суккуб, —
я слышу шепот этих губ,
я вижу построенья пагод,

причудливых, как будто ло́зы,

обнявшись вдруг, переплелись.
И страхи, что за мной плелись,
И жизнь, и молодость, и слёзы,

и пагуб пагод —

– всё смешалось,
и – вздернут тушкой на суку, —
какая жалость (или шалость) —
вверх головой
висит
суккуб…

Грусть

Не надо бояться нахлынувшей грусти…

К.К.

…Странно, но слово „грусть“
похоже на слово «груз»
или „груздь“,
и, если тяжек твоей грусти
груз,
то ты,
как тот самый груздь,

который полез в кузов

безропотно и покорно.
Ты можешь, как полководец Кутузов,
сопротивляться упорно,

собирать срочно совет в Филях,

гнать полки,
Москву за собой сжигая.
…А любовь, что же,
она живая?
Смотри: плетется еле-еле
на костылях, —

инвалид-недоносок,

чье болтается тело,
как повисшая плеть
на гвозде.

Было.

Сплыло.
Дунуло.
Улетело.
Вилами было писано
по воде…

Себе самому

По ночному беззвездному небу летят
Мои годы-невзгоды – всего шестьдесят.

Над безлюдьем моим, над цветами ролей

Безнадежно, как старость, плывет юбилей,

Как поникший, истрепанный морем фрегат —

Без регалий, рыданий, наград – ренегат.

Никого. Только ухают совы в тиши,

Да и кто, кроме сов, в этой горькой глуши,

– Где грусти о прошедшем да водку глуши, —

Да и кто, кроме сов, в этой звездной глуши,

Появляется ночью? Нет, всё-таки днем

Чьи-то тени слоняются (клоны теней?).
И дышу я – мне кажется? – сегодняшним днем,
Состоящим из множества прожитых дней.

Меняла

Я спросил сегодня у менялы…

С. Есенин, „Персидские мотивы“