Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России

Её фрейлина Анна Фёдоровна Тютчева, дочь великого поэта, вспоминала, как 29 мая 1857 года, в день крестин сына Сергея, супруга Александра II, показывая подаренные мужем великолепные сапфиры, некогда принадлежавшие испанскому принцу, отказавшемуся от прав на престол в пользу сына и умершему в 1850 году изгнанником в Австрии, промолвила: «Дону Карлосу пришлось продать эти камни от бедности. Кто знает, не придёт ли моя очередь продавать их?»[474]

Но это случилось лишь через семьдесят лет, когда сделанные из синих яхонтов восхитительное ожерелье, как и фамильная императорская диадема, попавшие по духовной этой царицы в коронные бриллианты, были «реализованы» сталинским правительством за рубежом.

Однако в 1865 году сердце императора так пленила юная княжна Екатерина Михайловна Долгорукова, что самодержец забыл о своём долге государя и супруга. Даже на серебряную свадьбу (1866 год) он подарил жене лишь две или три безделушки да пару бриллиантовых запонок к рукавчикам. Придворные невольно вспоминали щедрость Николая I, по аналогичному случаю преподнёсшего супруге «бриллиантовый эсклаваж с семью, по числу детей, грушеобразными крупными подвесками».[475]

Глава VII Технический прогресс и ювелирное дело

Ещё в правление Николая I стали устраиваться промышленные выставки, где непременно представлялись и предметы декоративно-прикладного искусства. В печатных каталогах, а также на страницах газет и журналов, описывающих наиболее интересные экспонаты, всё чаще стали появляться имена ювелиров и серебряников, к тому же успехи литографии и фотографии помогали воспроизводить их работы и пропагандировать наилучшие достижения в этой области. Петербургские мастера с середины XIX столетия начали регулярно получать призы и медали на международных выставках, каждый раз заставляя удивляться зарубежных зрителей и восхищая знатоков. Даже Анри Вевер, выходец из известной семьи ювелиров, в своём трёхтомном исследовании о ювелирном искусстве родной Франции XIX века признал, что хотя в середине столетия в Европе как за совершенство работы, так и за тонкость и элегантность монтировки более всего ценились венские мастера, имевшие давнюю высокую и законную репутацию, тем не менее единственными, кто мог с ними соперничать на равных в изяществе и лёгкости работ, были лишь русские златокузнецы[476].

Отмена в 1861 году крепостного права вызвала большой приток сравнительно дешёвых рабочих рук в города. Развитие же науки и техники вводило в арсенал мастеров новые станки, облегчающие монотонность работы и ускорявшие производство вещей. Появились прокатка и штамповка металла, а на смену вредному для здоровья амальгамированию пришло гальванопокрытие. Возникали новые мануфактуры и объединения, так как жёсткая конкуренция заставляла всё время находиться в поисках нового, необычного, внедрять забытые было техники, искать и пробовать новые формы, для уменьшения себестоимости переходить к серийным выпускам продукции. Конечно, машинная техника снижала уровень качества ручной работы, усиливала стандартизацию изделий, из-за тиражирования терялась прелесть уникальности и неповторимости. Но это, к сожалению, стало необходимой платой за прогресс. Мастер-одиночка, сам воплощающий зачастую свой собственный замысел в нужных материалах лишь с помощью исполняющих второстепенные операции подмастерьев и учеников, не мог, естественно, соперничать с мануфактурным производством, где процветало разделение некогда единого процесса на отдельные фазы-операции.

Однако монополия цеховых мастеров (хотя она давно уже стала анахронизмом) подкреплялась вышедшим ещё в 1845 году Уложением о наказаниях, 1796-я статья которого гласила: «Кто, не учась у записного мастера и не имея свидетельства от Общей ремесленной управы, назовёт себя мастером такого ремесла, которого цех в том городе устроен, и будет иметь подмастерьев или учеников и вывеску того ремесла, или же вообще будет производить какое-либо ремесло, не имея на сие по общим законам или особым ремесленным постановлениям права, тот, сверх отобрания в казну всего, что будет у него найдено из произведений того ремесла и употребляемых для сего инструментов, подвергается денежному взысканию от десяти до пятидесяти рублей серебром в ремесленную казну».

К тому же, «мастер, который без свидетельства или записки в гильдию заведет лавки для продажи произведений своей работы, подвергается за сие денежному взысканию», а если «ремесленник, при заказе у него работы, будет уклоняться от условий насчет платы за оную, чтобы потом требовать несоразмерной с работою или вещью, то он, буде принесённая <…> жалоба окажется основательной, подвергается аресту на время от трёх дней до трёх недель».