Петербургский фольклор с финско-шведским акцентом, или Почем фунт лиха в Северной столице

Нельзя исключить роль водной стихии и в формировании в жителях Петербурга так называемого «морского характера», который активно культивировал неутомимый Пётр I, прививая своим подданным привычку и любовь к воде. Для этого вводились даже специальные государственные праздники, связанные, например, с водосвятием, вскрытием льда, торжественными спусками кораблей и прочими подобными событиями в жизни раннего Петербурга. Существовала даже специальная Партикулярная верфь, на которой строились малые гребные и парусные суда для так называемой «Невской флотилии». Обладание яликами, шлюпками и ботами, а также умение управлять ими для высших чиновников считалось обязательным. Не забудем и то, что ради формирования этого пресловутого «морского характера» Пётр разрешал строить мосты только в исключительных случаях. С берега на берег петербуржцы перебирались с помощью шлюпочных переправ. Первый постоянный мост через Неву появился вообще только в середине XIX века, через полтора столетия после основания Петербурга. До этого в Петербурге действовали исключительно плашкоутные, то есть наплавные, мосты, которые наводились ранней весной и разбирались поздней осенью. Зимой действовали санные переправы. Застывшая и закованная в лёд зимой Нева была вдоль и поперек испещрена протоптанными пешеходными тропами и расчищенными широкими дорогами для легковых санных экипажей, а то и для конных троек.

Точное количество водных протоков Петербурга до сих пор остается неизвестным. В Петербурге и в самом деле, согласно одному раешному стиху,

Воды в нём тьма-тьмущая,
Река течёт пребольшущая,
А мелкие реки не меряны,
Все счета им потеряны.

Панорама Невы

В этом нет ничего удивительного. Реки засыпаются, прорываются каналы, забираются в трубы протоки, исчезают ручьи. Прячутся за стенами промышленных предприятий безымянные протоки. Превращаются в ручьи и речки, забранные в жёсткие берега многочисленные болотца и озерки. Включаются в границы города одни реки и выводятся за его пределы другие. Меняются сами границы города. Всё в буквальном смысле слова течёт и изменяется. Официальной статистике просто не угнаться за этими изменениями.

Тем не менее с известной долей уверенности можно сказать, что сложившаяся к нашим дням структура дельты Невы включает в себя более 90 естественных рек и рукотворных каналов, прорезавших город во всех направлениях. Их общая протяженность составляет более 300 километров.

Нева, или, как называют её петербуржцы, «Главный проспект», вытекает из Ладожского озера и впадает в Финский залив. Длина Невы составляет 74 км, причём около 30 км приходится на собственно Петербург. Глубина Невы доходит до 24 м, ширина – до 1200 м. Нева впадает в Финский залив многочисленными рукавами, образующими острова, на которых расположен Петербург. О некоторых из них, давно уже исчезнувших, сохранились только предания. Например, местность на левом берегу Невы к югу от Невской заставы, известная как Щемиловка, согласно давним преданиям, в прошлом была руслом реки, куда свободно входили речные суда. Да и сам город по генеральному, «сталинскому» плану развития Ленинграда 1936 года должен был вытянуться вдоль Невы до самой её излучины, которая в народе известна как «Кривое колено».

Этимология официального названия Невы не вполне ясна. Одни связывают его с финским словом «нево», то есть болото или топь. Другие – со шведским «ню», переводимое как «новая». Третьи обращают внимание любознательных знатоков на то, что в глубокой древности и вплоть до XII века и Ладожское озеро, и река Нева назывались одним словом «Нево» в значении «море».

Для петербуржцев Нева – это данность, появившаяся одновременно с городом и неразрывно с ним связанная. Как пишут школьники в своих сочинениях: «Пётр I увидел реку Неву и подарил её городу». Взрослые более изощрены в оценках, но суть от этого не меняется. В 1-м томе «Энциклопедии весельчака», опубликованном в 1871 году, её автор И. Попов приводит провинциальный анекдот о приехавшем в Петербург деревенском простофиле из Саратова.

«Как называется эта река?» – спросил он. «Нева», – отвечают ему. «Странное дело, у нас в Саратове тоже река, а зовут её Волгой. И точно, всяк молодец на свой образец: и рек-то не хотят называть единообразно».

Попову вторит современный писатель Сергей Довлатов. В «Записных книжках» он вспоминает ленинградский анекдот, авторство которого приписывает своей тётке: «Как называется эта река?» – «Нева». – «Нева. Что вдруг?!».