Петербургский пленник

— Мне очень нравится Ваша афористичность. Естественно, одного мы Вас не отпустим, дадим товарища. Граф Адлерберг Вас устроит?

Глава вторая, в которой герой ведет курс «молодого бойца»

— Ну что, идем в вагон-ресторан? — предложил улыбчиво Александр Адлерберг через час после отхода поезда от Варшавского вокзала.

— Рановато, Александр Владимирович, два часа назад в вокзале обедали.

— Н-ну, выпьем пока вина, поговорим, а там и аппетит появится…

— А кто нам мешает выпить здесь?

С этими словами Лазарев вынул из саквояжа заготовленный джентльменский набор: бутылку коньяка, плитку шоколада, лимон и сахар, две серебряные рюмки.

— Хм, интересная комбинация. А где же вода?

— Александр Владимирович, — ласково сказал Митя. — Мы с Вами едем в экзотические края, в которых многие привычные Вам вещи делаются по-другому. Например, «древнегреческий» обычай разводить коньяк водой там покажется издевательством над благородным напитком. Поэтому предлагаю Вам пройти у меня своеобразный курс молодого бойца и начать его с распития этой бутылки коньяка. Заедать будем ломтиками лимона, посыпанными сахаром, а потом шоколадом. Вы не против?

— Пуркуа па?

Через полчаса генерал-адъютант «поплыл».

— Бог мой, я не знал, что это чертовски приятно! И как кстати здесь вкус лимона. А какое тепло разливается по желудку… И мысли в голове ясные-ясные…

— И собеседник кажется лучшим другом?

— Вы и есть мне лучший друг. После Саши, понятно… А вот скажите по-дружески: у Вас с вашими певичками были амуры?

— Рановато Вы такие вопросы задаете Саша. Вот начнем вторую, может, и скажу… Не рассказать ли лучше Вам анекдот…

— Давайте!

— Идет как-то волк по лесу, усталый, голодный. Вдруг меж кустов промелькнул заяц. Волк бросился за ним, бегал, бегал, не поймал. Стоит, отдыхивается.

А заяц ему из куста кричит:

— Ты что такой слабый? Тебя волчица не кормит, что ли?

— Нет. Говорит, кормись сам, волчатам не хватает.

— Неласковая, — говорит заяц.

— А ты с ней спишь?

— Нет. Говорит, не хочется.

— Твоей волчице? Хе, — говорит заяц. — А хочешь, я научу тебя как поступить? Придешь домой, а она у плиты стоит. Подойди со спины тихонько и лапами ее за титьки возьми. Она и сомлеет…

Пришел волк окрыленный домой, подходит к волчице, как заяц учил, и ласково так за титечки взял.

— Не балуй, зайка, — говорит волчица, — я муку рассыплю…

— Хе-хе-хе! — пьяненько засмеялся адъютант. — А еще знаешь?

В Париже граф направился в хорошо ему знакомый отель «Крийон», расположенный в центре столицы, на площади Конкорд. Лазарев, не бывавший нигде за границей, но много видевший телероликов и французских фильмов, крутил головой не переставая, пытаясь узнать то или иное место. Наконец, он сориентировался: к западу от площади начиналась авеню Елисейские поля со стоящей в конце Триумфальной аркой, к востоку простирался сад Тюильри, к югу был мост через Сену (за которым возвышался Бурбонский королевский дворец), а к северу шла рю Ройяль с древнегреческим портиком в ее конце и знаменитым кафе «Максим» посередине. На площади Конкорд торчал серый обелиск (точь в точь как в его Красноярске, на Красной площади), вокруг которого пускали писанки фонтаны.

— Ты не бывал что ли в Париже? — по-свойски спросил «друг» Адлерберг.

— Нет. Из Лондона в Петербург я плыл пароходом.

— О, Париж, действительно, стоит мессы. И красив и удобен для жизни, а девочки здесь как на подбор и, скажу тебе, презатейницы… Бывает, выложишься на ней, думаешь все, финиш, а она такую штуку придумает, что вновь все в тебе оживает…

— Поди, пальчик Вам в анус запускали? — спросил читавший всякую всячину Лазарев.

— Так ты эти трюки знаешь? Никогда бы не подумал. Значит, сходим?

Номера в отеле граф выбрал самые дорогие, двухкомнатные. Больше всего в своем номере Мите понравилась ванная комната, где был оборудован новомодный душ. Как же он блаженствовал под ним после полугодового расставания! Вода, к сожалению, была чуть тепленькая (по случаю лета), но освежился и отмяк душой Митя почти «на сто». Остальной комфорт был сопоставим с тем, что завела у себя в гостинице Екатерина Александровна и он ее еще больше зауважал.

Он вышел из душа голым и встал в комнате напротив зеркала, критически себя рассматривая. Вдруг дверь отворилась и в номер вошла молодая светловолосая горничная со стопкой белья.

— Ой! — легонько вскрикнула она и даже присела, но при этом неотрывно смотрела в пах постояльца, где стремительно наливалось мощью мужское естество. Ее лицо тоже стало быстро краснеть, губы задрожали, а взгляд поднялся к лицу совершенно не суетящегося мужчины и, встретившись с его гипнотизирующим взглядом, обрел оттенок покорности. Дмитрий подошел к ней, взял под мышки, развернул к себе спиной и стал мять неожиданно объемные тити. Затем впился в податливые губы и, проделав необходимые процедуры с ее одеждой, въехал во влажную теснину…