Петербургский пленник

Джонстон счел оборонительную тактику Борегара жалкой и предпринял ряд наступательных демонстраций в сторону северян. Но те уже наловчились воевать, обошли наступающие части и заняли их хорошо укрепленные ранее исходные позиции. В итоге южане частично рассеялись по лесам, частично сумели отступить, но многие попали в плен. Джонстона Дэвис срочно заменил на Худа, но и тот не смог вернуть удобные для обороны пункты. Сейчас спешно оборудовались новые, но Лазарев видел, что к началу наступления подготовиться должным образом они не успеют.

Спустя пять дней он сидел внутри своего бронепоезда под названием «Нэшвилл», в штабном вагоне, мотался по железной дороге восточнее Лебанона (Ливан по-русски) и пытался воспрепятствовать атакам войск генерала Бьюэлла. Дженни, конечно, была тут же, исполняла обязанности медсестры. Появление его бронепоезда всегда приводило к отступлению или поражению врага, но в районе того самого Гордонсвилля сопровождающий его конный эскадрон куда-то срочно перебросили, и бронепоезд тотчас оказался в окружении полка янки, которые мгновенно разрушили железнодорожный путь в пятистах метрах по обе стороны от него.

Лазарев имел, конечно, на железнодорожных платформах бронепоезда и шпалы и рельсы для ремонта пути, но в условиях отсутствия прикрытия выпустить ремонтную бригаду на путь не мог: перещелкают их с лесистого гордонсвилльского холма. В иное время он мог подавить пехотинцев своим ружейно-пушечным огнем, но случилась и другая беда: за три дня боев его запас боеприпасов истощился, а для пополнения его в арсенале Нэшвилла надо в этот Нэшвилл прорваться…

Сложилась патовая ситуация: полк не мог продолжать наступление, имея в тылу столь грозную боевую машину южан, а бронепоезд не мог вырваться из ловушки.

«Пассивно тоже ждать нельзя, — подумал Дмитрий Николаевич. — Вот-вот северяне подтянут пушки и станут расстреливать бронепоезд…»

Вдруг броневагон сотряс мощный удар, и с потолка на нескольких его обитателей посыпались частицы краски и какая-то пыль. Лазарев прильнул к окулярам поднятого перископа, повращал им и увидел в верхней части того самого холма облачко дыма, наверняка от выстрела пушки. Разрыв не замедлил произойти, но был он с небольшим недолетом.

— Берджес, — сказал он в переговорную трубу (устроил как на кораблях), — сместись на запад двести метров.

— Есть, капитан, — услышал в ответ и ощутил, что поезд медленно двинулся по рельсам.

— Томми, — сказал Митя в другую трубу после беглого взгляда на карту. — Батарея в квадрате 2/12. Долбани фугасным, а затем шрапнелью.

— Шрапнели больше нет, сэр. А батарею я сейчас приметил.

— Бей фугасом, я проконтролирую в перископ.

Бронепоезд остановился и через полминуты вздрогнул от выстрела собственной пушки. Митя сунулся к перископу и скривился: тоже недолет. Хотя забегали янки на батарее, забегали.

— Недолет метров двадцать, — сказал он в трубу.

— Сейчас поправим. Но снарядов осталось лишь восемь…

— Бей, — сказал Митя сокрушенно.

Поезд вновь вздрогнул. На этот раз выстрел получился удачным: две пушки были опрокинуты («никак не отучатся идиотики от привычки ставить пушки рядом и к тому же на открытой поляне!»), часть прислуги лежит на земле, прочие побежали в лес.

К вечеру наступил финиш: снаряды все вышли, патронов тоже по два-три на солдата — чем воевать-то? Колесами?

— Томми, — сказал в трубу Митя. — Подготовь пушку к взрыву.

— Пороховой заряд уже в ее дуле, сэр. Жду приказа.

— Хорошо, жди.

Вдруг в голову Мити пришло неожиданное решение.

— Берджес, давай помалу на запад и отправь помощника перевести стрелку на боковую ветку, к штольне…

Глава двадцать первая, в которой герой попадает в плен

Железнодорожную ветку километровой длины проложили по инициативе того же Лазарева еще полгода назад — для подвоза руды от устья штольни к металлургическому заводу. Ее янки не тронули, и бронепоезд беспрепятственно прошел до ее конца.

— Всем покинуть бронепоезд и войти в штольню! — скомандовал Лазарев. — Ответственные за уничтожение важных механизмов произвести их подрыв и тоже бегом в штольню!

Через пять минут взрывы прозвучали, а весь личный состав бронепоезда сосредоточился в подземном тоннеле. Лазарев знал, что добыча руды уже прекращена с началом наступления янки и что в горных выработках никого из рабочих быть не должно. Он раздал начальствующему составу стоявшие рядом со входом керосиновые лампы в горном исполнении, дождался когда их зажгут, потом подошел к механизму закрытия мощной металлической двери в штольню и велел солдатам привести его в действие, а потом застопорить ее открытие обратно. Дверь отсекла попадание солнечного света в штольню, и в ней стало совсем неуютно.

— Все идем за мной, — скомандовал Митя. — И не вразброд, а колонной по одному. Замыкающий саржент Доббс. Дженнифер идет за мной.

Какое-то время все шли тихо, чутко вслушиваясь в подземные звуки. Их, впрочем, почти не было, только вода чуть капала со свода штольни. Ну и был, конечно, шаркающий звук двух сотен ног.