Петербургский текст Гоголя

При этом художественными образами персонализированы и силы, противостоящие козачеству. Так, польских солдат представляет коварный бестиальный гайдук, управляет ими французский инженер-артиллерист (рука Запада), а возглавляет не воевода и не король, чье влияние здесь показано относительным, и не упомянутые в летописях военачальники. По мысли Гоголя, такой фигурой мог быть только Н. Потоцкий, с 1646 г. пожизненно назначенный королем великим коронным гетманом. Он подавлял козацко-крестьянские восстания 1637–1638 гг. (за что получил огромные поместья на Украине), сражался с козаками Хмельницкого в 1648 г., был пленен, выдан Крымскому хану, освобожден за большой выкуп, возглавил войско в 1651 г., одержал победу над козаками и заключил Белоцерковский договор. Его деятельность отражает отношения польской шляхты и козачества.

* * *

Гоголь последовательно изображает путь козачества как часть русской и мировой истории. Само «явление» козаков после татаро-монгольского нашествия в статье «Взгляд на составление Малороссии» было датировано «концом XIII… началом XIV века» (VIII, 46), в повести же становление козачества как Воинства Православного и его появление на арене истории, видимо, отнесено к XV в. и связано с падением Византии. Так, набеги козаков на черноморское побережье Малой Азии напоминают автору и морские завоевательные походы викингов (в Западной Европе их называли норманнами, на Руси – варягами) против христианских государств Северной Европы, и военные экспедиции древнерусских князей варяжского происхождения к христианскому Царьграду. Это подтверждают звучащие в повести (особенно во 2-й ее редакции) мотивы «бешеного веселья» в бою, посмертной славы, воздаяния в горнем мире – несомненно, родственные языческим представлениям о войне и Валгалле у древних германцев[356], про которых в статье «О движении народов…» Гоголь писал: «Они жили и веселились одною войною. Они трепетали при звуке ее, как молодые, исполненные отваги тигры. Думали о том только, чтобы померяться силами и повеселиться битвой. Их мало занимала корысть или добыча. Блеснуть бы только подвигом, чтобы после пересказали его дело в песнях» (VIII, 120). Но – в отличие от древних германцев, викингов и воинов дохристианской Руси – козацкие «лыцари» борются с врагами христианства на захваченной «бусурменами»-язычниками земле Византии (подобные действия христианские государства не предпринимали со времен Крестовых походов!). Разоряя турецкие прибрежные города[357], появляясь в 1624 и 1629 гг. у Стамбула, для них по-прежнему Царь-града, козаки мстили за гибель Византии, откуда их предки приняли православие. Константинополь был ее колыбелью: здесь в 381 г. Вселенский собор принял Символ веры, запечатлевший суть православного вероучения. После разделения Римской империи в 395 г. это столица Восточной Римской, а затем Византийской империи, где в IX–XI вв. формировались богословские основы православия. Во время Крестового похода 12021204 гг. (откровенно направленного против Византии) столица была взята и разграблена католическими рыцарями-крестоносцами, что способствовало падению всего государства. Захваченный в 1453 г. город турки-османы стали называть Стамбулом (от тюрк. Исламбол – «государство мусульман»). Идея возвращения Царьграда питала «греческую» политику Российской империи: подобное завоевание означало бы торжество православия и самой России, тогда как западноевропейские государства более трех веков не могли освободить от язычников бывшую христианскую столицу.

В начале 1830-х гг. эти исторические аллюзии были как никогда актуальны. Русско-турецкая война 1828–1829 гг. началась из-за поддержки Россией национально-освободительной борьбы греков-этеристов (их вождь Ипсиланти ранее был генералом русской службы, а первым президентом Греческой республики стал бывший российский дипломат граф Каподистрия). Сначала Франция и Англия поддерживали Россию в «греческом вопросе» против турок и Австрии. Но победы русской армии и ее продвижение на Балканы обозначили реальную перспективу разрушения Оттоманской империи, а затем объединения славянских православных и неправославных народов вокруг державы-победительницы, которая таким образом вышла бы в Средиземноморье. И когда ее армия стояла у ворот Стамбула, Англия, Франция и Австрия нейтрализовали дальнейшие усилия России, разрушив Священный союз, заключенный христианскими европейскими государствами в 1815 г. Президент Каподистрия погиб в результате заговора. Запад также инспирировал, а затем поддержал Польское восстание 1830–1831 гг. И потому русское общество восприняло борьбу с польским мессианизмом как «священную войну»[358]. Этим и объясняется, почему в 1-й редакции повести «Тарас Бульба» славяне-католики фактически поставлены ниже «неверных» – турок, крымских татар и демонических персонажей – и почти не персонализированы в открытом единоборстве с козаками.