Петербургское действо

— Да на носу, оша, бльмы не бываютъ. Не путай!..

— У нмца?!.. Много ты знаешь!.. И не такое еще можетъ быть… Хуже еще можетъ быть. Ты за границу не здилъ, а мы тамъ жили съ Григорьемъ Григорьевичемъ. Да что съ тобой слова тратить!.. И Агаонъ сердито вышелъ вонъ, хлопнувъ за собою дверью.

— Озлилъ таки оошку! разсмялся весело Алексй Орловъ.

VII

Чрезъ четверть часа послышался около постоялаго двора звонъ жиденькихъ чухонскихъ бубенцовъ, безъ колокольчика, а затмъ кто-то громко и рзко крикнулъ на двор хозяина.

— A вдь это онъ, пожалуй, ротмейстеръ этотъ. То не наши, сказалъ Алексй.

— Позовемъ его съ нами поужинать, отозвался Григорій Орловъ. Я давно уже по нмецки не говорилъ. Поболтаю.

— Вс эти голштинцы превеликаго вдь самомннія… отозвался Алексй на предложеніе брата гадливо, съ гримасой.

— Ничего. Ради потхи лебезить буду, да по шерстк его, учну гладить. Объ прусскомъ артикул пущуся въ бесду! A какъ подымется каждый во свояси — тогда я ему на прощаніе нмцеву породу и его Хредлиха самаго выругаю по здорове, разсмялся Григорій.

— Что-жъ, пожалуй. Вмст дтей не крестить. Поужинаемъ и разъдемся… A то скажи ему, какъ Разумовскій сказалъ какому-то нахалу. Тотъ напрашивался все къ нему силкомъ на балъ, онъ и отвтилъ: неча длать, наплевать, милости просимъ!..

Въ эту минуту въ сняхъ раздался кривъ и кто-то грохнулся объ землю. Затмъ раздался визгливый и яростный крикъ Агаона.

— Меня свои господа вотъ ужъ тридцать лтъ не бивали. Вотъ что-съ.

Алексй Орловъ кинулся на крикъ лакея, но дверь распахнулась и Агаонъ влетлъ съ окровавленнымъ носомъ.

— Глядите что! завопилъ старикъ. Нешто онъ сметъ чужаго холопа бить?

— Du mm! Wo sind diese Leute? кричалъ голосъ въ снцахъ.

— А-а! вотъ оно какое дло! выговорилъ Григорій протяжно и поднялся изъ-за стола. Вывернувъ высоко вверхъ локоть правой руки, онъ гладилъ себя ладонью этой руки по верхней губ. Неровное дыханіе сильно подымало его грудь.

Алексй Орловъ быстро обернулся къ брату. Этотъ жестъ и хорошо знакомая ему интонація голоса брата, говорившая о вспыхнувшемъ гнв, заставила его схватить брата за руку…

— Гриша, не стоитъ того. Стыдно!! Господь съ тобой.

Григорій Орловъ стоялъ, не шевелясь, за столомъ.

На порог показалась высокая и плотная, полуосвщенная фигура Голштинскаго офицера въ ботфортахъ, куцомъ и узкомъ мундир съ разшивками на груди. Прежде всего бросились въ глаза его толстыя губы и крошечные глазки подъ лохматыми, рыжими бровями. На прибывшемъ была накинута медвжья шуба, на голов круглая фуражка съ мховымъ околышемъ и съ зеленымъ козырькомъ.

— Какъ вы смете бить моего человка?! крикнулъ изъ-за стола Григорій Орловъ по-нмецки.

Алексй, не понимавшій ни слова изъ того, что говорилъ братъ, прибавилъ тихо.

— Не стоитъ связываться, Гриша. Уступимъ уголъ горницы. Все таки офицеръ…

Прибывшій ротмейстеръ въ своей шуб едва пролзъ въ дверь и, увидя дв богатырскія фигуры двухъ братьевъ, сказалъ по-нмецки нсколько мягче, но все таки важно и внушительно:

— Я, какъ видите, офицеръ войска Его Величества. ду изъ Ораніенбаума къ его высочеству принцу Георгу по важному длу… Я желаю поужинать и отдохнуть. Очистите мн сейчасъ эту горницу.

— Чортъ съ нимъ, шепнулъ Алексй брату, позвать его по ужинать съ нами. A ошкинъ носъ склеимъ, некупленный! разсмялся онъ добродушно и весело.

Ротмейстеръ, очевидно не понимавшій ни слова по русски, принялъ, вдругъ смхъ этотъ на свой счетъ и, сморщивъ брови на Алекся, важно закинулъ голову.

— Хотите ужинать съ нами, сказалъ Григорій Орловъ уже мягко, но улыбаясь гримасамъ брата на Агаона, мочившаго носъ водой въ углу горницы.

— Спасибо. Danke sehr! презрительно отвчалъ вдругъ обидвшійся нмецъ. Я этого не мъ! И онъ мотнулъ головой на столъ. Это глотать могутъ только русскіе.

— Ну такъ эта комната и столъ заняты нами! грубо и рзко вымолвилъ Григорій Орловъ, садясь снова. Хотите, такъ займите вонъ уголъ и шьте тамъ свою колбасу. Только живе кончайте и узжайте, потому что меня отъ колбаснаго запаха тошнитъ.

— Что? Аль онъ заупрямился, спросилъ Алексй, ничего не понимавшій. Мы вдь не въ мундирахъ, Гриша, онъ можетъ думаетъ купцы прозжіе.

— Наше общество васъ не унизитъ. Мы тоже офицеры войскъ Его Величества, объяснилъ Григорій.

— Русскаго войска?

— Ну, да, русскаго. Мы не въ мундирахъ, потому что захали сейчасъ съ охоты.

Нмцу, очевидно, показалось послднее заявленіе Орлова сомнительнымъ.

«Эти двое дюжихъ парня врядъ — офицеры. Скоре два русскихъ бюргера», подумалъ ротмейстеръ, приглядываясь съ обоимъ и затмъ вдругъ крикнулъ въ дверь… Явились два рейтера голштинскаго войска.

— Уберите все это вонъ! Приказалъ онъ по-нмецки, показывая на столъ. И вы тоже — вонъ. Fort! Fort!..

— Ruhig!.. Кто тронетъ этотъ столъ, тому я расшибу голову объ стну, крикнулъ Григорій по-нмецки.

Рейторы остановились у дверей.

Хозяинъ Дегтеревъ показался смущенный за ними. Офицеръ грубо захохоталъ въ отвтъ на угрозу и сбросилъ шубу и шапку. Затмъ, подойдя къ столу, онъ взялъ первую, попавшуюся подъ руку мису съ рыбой, шлепнулъ ее на полъ, и взялся было за другую.