Петля

  Или дело в чем-то другом? Скорее, в подсознательных страхах. Каждый из нас мечтает, чтобы средоточие его ночных кошмаров находилось в одном месте. Так появляются Сайлент Хиллы, альтернативные Нью-Йорки, Острова Черепа, Территории и населенные злобными зелеными человечками Марсы. Но, может, не злобными и не зелеными, а смуглыми и золотоглазыми. Хотя это уже о другом.

  Что бы там ни было, «Дезерт игл» - отличный метод воздействия. И смерть, принятая от такого прыща, как владелец этого пистолета, впечатляла меня еще меньше. В общем, я повиновался: потопал к «газику» и забрался в кузов. Внутри меня подстерегал очередной сюрприз. Я ехал не один, а с попутчиками. Четверо сталкеров – двое в долговских комбинезонах, один в свободовском и один без опознавательных знаков – мрачно посмотрели на меня и вновь потеряли интерес к окружающим. Возможно, и к самим себе тоже. Армина среди них не оказалось.

  Обладатель «Пустынного орла» уселся на водительское сиденье, закрыл окошко, через которое пассажиры могли общаться с ним, и завел автомобиль. Я уселся на заботливо затащенную в грузовик лавочку, достал из рюкзака флягу с водой и мигом осушил ее. Никаких надежд на спасение у меня уже не осталось. Меломан, наверное, выберется отсюда, а вот я – нет.

  Надежда умирает последней? Как бы не так. Она, будто неуравновешенный феникс, периодически погибает и возрождается. Но сейчас она, вероятно, окончательно испустила дух. Интересно, хоть удачи мне пожелала? Почти тезка, все-таки. В каком-то смысле.

  «Газик» тронулся с места. Конечно, можно было выпрыгнуть, однако дальнейшие события я вполне способен предугадать. Коренастый водитель резко тормозит, выпрыгивает из машины и, тщательно прицелившись, сносит мне голову. Отстреливаться я не смогу – «эфэн» и «макаров» остались в том же подвале, где лежит мертвый Фотограф. Лежит ли?.. Наверное, один из Хозяев Зоны – в свитере, джинсах и сандалиях поверх носок – забрал в качестве сувенира. Сволочь.

  Мы затряслись на ухабах старой, давненько не ремонтированной, отстроенной еще во времена Советского Союза дороги. Ариведерчи, Земля? Ну, не верилось, что я попаду на иную планету!

  А этим четверым чего сказали? Неужто «отправляйтесь-ка, уважаемые, погуляйте по Вселенной»? Не похоже. Но по отрешенным лицам определить не получалось. Спросить? К черту. Даже на волоске от смерти ухитряюсь быть любопытным…

  «Умрешь», - меланхолично сообщил мне рассудок. Я не спорил. Если задуматься, все к тому шло. Сам себя загнал в угол, из угла – в Зону, а оттуда… Повезет – сначала на другую планету, не повезет – сразу к праотцам. «Никто не виноват, кроме тебя». Вот он о чем, придурок долбанный. И, самое противное, оказался прав. Ведь я несколько лет втаптывал себя в собственные проблемы, глубже и глубже. Наручники становились туже, прутья решетки – чаще, и освободиться я уже не сумел…

  А что такое свобода? Над этим стоило поразмыслить. Будь Армин рядом, он сразу припечатал бы меня определением, записанным со слов какой-нибудь известной личности. Но его не было. Приходилось справляться своими силами. И спустя, по внутренним часам, десяток минут я решил: свободен тот, у кого нет ни единого желания.

  Этому абстрактному человеку не нужно совершенно ничего, и свободы в том числе. Но, продолжая логическую цепочку, ему не требуется и сама жизнь, ему наплевать, мертв он или пока нет. Абсолютный пофигист. А такие существуют?

  Впрочем, когда он умрет, то уж точно станет свободен. Его попросту не будет в нашем мире, а значит, правила, законы и запреты перестанут на него действовать. Другой вопрос, будет ли наш мир доступен для него…

  В таком ключе думать о понятии свободы однозначно легче – особенно в моем положении. У меня даже опять появилась надежда. На то, что рассудок сформулирует свое пророчество иначе: не «умрешь», а «освободишься». Радость от внезапного открытия длилась совсем недолго. Перед глазами промелькнуло несколько лиц. Полинка, Олег. Балу (в миру Алексей), Юлька (да-да, мой лучший друг успел жениться!). Еще люди. Еще и еще. Освобождение означало исчезновение из их мира. Я-то, может, скучать не буду – мертвец, как-никак, - а вот они…

  Обидно, но даже попрощаться не получится. А стал бы я говорить, что больше они меня не увидят, если бы возможность была? Смысла в этом, на мой взгляд, нет. Лучше просто погулять в последний разок. Со всеми. Собрать в выходной тех, из чьей жизни уходить по-английски не хотелось бы, и вытащить в парк. Потом обойти места, где можно отдохнуть, сказать обычные «пока», «до встречи»...

  Не выйдет. А жаль. Но я бы не признался, что осталось мне самую капельку. Разве только самому себе… Хотя это я уже сделал. Как и мои попутчики. Они ушли в себя, не пытаясь пообщаться друг с другом. Взгляды ни на чем не фокусировались. Сталкеры находились в «газике» и одновременно далеко-далеко отсюда, мысленно извинялись перед знакомыми, а то и исповедовались. Кузов грузовика и вправду был похож на исповедальню. Только священников не нашлось.