Петля

— Воронов, расслабься… это просто снежок… Никто в тебя не стреляет… — и вот уже в меня летит второй. Разбился об лоб, а я лишь стою и ресницами хлопаю, не замечая, что уже и сам смеюсь.

— Ну все, мелкая, ты нарвалась… — и вслед за ней, пока не догнал и в сугроб не повалил. В глаза смотрю, и опять тону. Взгляд отвести не могу, и от жара ее дыхания резкое возбуждение накатывает. Мгновенно… остро… требовательно. Как будто не брал ее все утро. А она, чертовка наглая, не моргает даже, и эрекцию мою почувствовав, кончиком языка губы обвела и говорит томным голосом.

— Светлость соскучился, я гляжу…

— Что же ты со мной делаешь… ведьма? — и скулы напряжены, потому что я ее, бл***, опять хочу. Прямо здесь, посреди этой снежной поляны. Теряю рядом с ней всю свою стальную выдержку, и от осознания, как глубоко меня в нее затягивает, дрожь все тело охватывает.

— Твоя ведьма… — и сама к губам потянулась, чтобы в исступленном поцелуе слиться. Опять свои пальцы с ее переплетаю, а другой рукой тело сминаю, проклиная долбаную одежду, которую хочется порвать на ней, прямо здесь и сейчас.

Поднялся и на руки подхватил, а она ногами бока мои обвила. Несу к машине, целую, губы терзаю, не давая дышать, и все крепче ягодицы сжимаю… Чтобы когда дойдем, усесться на заднее сиденье и, шипя сквозь зубы, молнию ее куртки дернуть, свитер задрать и, высвободив грудь из ненавистного белья, сосок в рот втянуть. Хмелеть от ее стона и звереть от того, как выгибается навстречу, и трется бедрами о напряженный член. Ее вздохи у меня в голове эхом, и я понимаю, что в очередной раз все предохранители к черту летят.

— Боже мой… Андрей… я так хочу тебя… Сейчас…

О, да. Конечно сейчас. Потому что до отеля мы не доедем. Никто больше никуда не едет. В считанные секунды стянул с нее джинсы и, расстегнув ширинку, усадил на себя. И чуть не кончил в ту же секунду от ощущения, какая она горячая и влажная. Откинул голову назад, и, сжимая со всей силы ее ягодицы, насаживал на себя все быстрее и яростнее, рассвирепев от похоти и желания. Она превращает меня в какого-то озабоченного извращенца. Алчного и жадного до ее тела. Ни секунды покоя с ней рядом. И чем больше прикасался, тем сильнее голод становился. Вцепилась руками в спинки сидений и, кусая губы, громко стонала, ускоряя движения бедрами. И меня уносит нахрен, смотрю на грудь ее, колышащуюся в такт толчкам, и сосок зубами прикусил, от чего она застонала протяжно и замерла на секунду, чтоб забиться в оргазме, сокращаясь. А я еще сильнее пальцами в тело ее впился, продолжая врываться яростно и глубоко, не отпуская, не разрешая отстраниться, чтобы через мгновение ее второй волной накрыло, и меня вместе с ней. А потом ловить губами соленую влагу катившихся по щекам слез… Обнять крепко, до хруста, зарываясь лицом в ее волосы, и вдыхая полной грудью аромат своего безумия.

— Что дальше, Андрей… — в глаза смотрит, в во взгляде — надежда вперемешку со страхом получить ответ. У меня сердце сжалось, потому что слишком хорошо понимал, о чем она спрашивает.

— А дальше… мы едем ужинать… Что-то мне подсказывает, что моей ведьмочке срочно нужно подкрепиться. Потому что силы ей сегодня еще не раз понадобятся…

Улыбнулась так искренне, только в глазах помимо счастья ярко сверкнула грусть.

* * *

— Да, Макс, не ори. Нормально все, — брат был в бешенстве, и я его прекрасно понимал. Со мной связи весь день не было, никто дозвониться не мог, а учитывая кашу, которую мы заварили, такая ситуация — практически форс-мажор.

— Что происходит, Граф… Ты охренел совсем? Ты куда пропал?

— Я на месте. Все на том же. Успокойся, Макс. Новости есть?

— Да, бл****. Сегодня вообще день новостей. Только тебе их хрен расскажешь. Убил бы…

— Не кипятись… Что с новостями?

— Ахмед слил все… Все. Без вывертов. Сделал все четко. Я проверил.

— А после этого?

— Да, орал как резаный. Что сделал все. Чтоб дочь ему вернули.

— А кроме того, что орал, что еще? С кем-то левым связаться пытался? Жучки не уничтожил?

— Нет. Истерит, но ждет пока. Мы следим за каждым шагом. Но ты же понимаешь, что эта тварь так просто не сдастся. Чую, не все так просто. Менту твоему я пока не звонил. Ты с ним сам решай… Так что, брат, давай, дуй на родину.

Слушаю его, и каждое слово, как приговор звучит. Да, это то, чего я хотел. Еще никогда чертова удача не улыбалась мне настолько соблазнительно. Даже не думала спиной поворачиваться. А мне вместо ответной улыбки пощечину ей влепить хотелось. За то, что все так гладко сошлось. Без запинки. А мне, бл****, хотелось, чтоб было наоборот. Чтоб Ахмед, сука, накосячил. Чтобы у меня хоть один повод появился сделку сорвать. Всегда, мразь, до этого находил лазейки и выкручивался, а сейчас на отлично домашнее задание выполнил. И от меня того же ждет. Дьявол. Столько людей во все это ввязаны, и перед каждым я в ответе.

— Брат, у меня планы изменились. Но это не по телефону. Я ублюдку две недели дал. Пусть ждет.

— Граф, ты точно в Вену полетел? Не в Амстердам? А то я, бл***, тебя слушаю и думаю — что ты куришь там? Как поменялись? Что значит — поменялись?