Петля Арахны (СИ)

— В конце концов я добралась до него, — продолжила та. — Я приехала на Крит, подстроив нашу «случайную» встречу, полагая, что расположить к себе такого важного человека будет не так уж и легко, однако, всё оказалось куда проще, чем я думала. В тот момент он как раз овдовел; болел; дочь его, которая смиренно несколько лет ни на шаг не отходила от постели матери, уехала в Китай, а единственный важный для него человек — женщина к которой он испытывал симпатию, перестала отвечать на его письма. И тут появилась я, — лицо Миреллы озарила вымученная улыбка, — рассказала немного о себе, пожаловалась на несчастную судьбу, и он принял меня в свой дом, не столько в качестве сиделки, но друга… И я действительно могла бы стать ему другом, не будь у меня собственной важной цели. Когда положение моё подле Кербероса вполне утвердилось, я предприняла новую попытку связаться с Нарциссой. На этот раз я открыто рассказала ей в письме обо всём — это было моей последней надеждой. Если бы она снова отказала мне, возможно, я перестала бы пытаться. Я так устала тогда от всего. И впервые за долгие годы жизнь моя, будто бы стала не такой ужасной. Кереброс хорошо мне платил; я жила в его шикарном доме у моря, среди прекрасных цветов… У меня вдруг появилось всё и даже больше, о чём я могла только мечтать страшными холодными ночами в венгерских лесах. И если бы она не ответила мне, я бы, вероятно, оставила надежду освободить когда-нибудь Ральфа… С болью, но оставила бы, — Мирелла зажмурилась. — Однако она ответила. Она была шокирована тем, что я сделала за прошедшие два года. Тот факт, что одна её неосторожная строчка побудила меня пересечь Балканы, найти этого чёртового старика и устроиться к нему в дом — впечатлил её. Она даже выказала мне долю уважения, снова заметив, однако, что деньги, которыми я обладала теперь, были ещё далеко не всем, но что она готова поспособствовать разрешению и остальных задач, в том случае если я соглашусь на ответную услугу.

— Месть мне, смею предположить? — улыбнулся Люциус.

— В тот момент я не знала, что она попросит взамен, — мотнула головой Мирелла. — Я, честно говоря, даже не пыталась гадать — мне было не важно, чего она захочет. Ради Ральфа я готова была пойти на всё. Её согласие помочь мне — окрылило меня и вскоре мы встретились с ней. Она сама тогда в сопровождении своего эльфа приехала в Грецию; нанесла Керберосу визит. Старик был рад. Он совсем не обиделся на неё за то, что та столь грубо оборвала с ним переписку, и они тем вечером о чём-то очень долго разговаривали наедине, после чего он радостно бросился писать дочери письмо. Когда же уже ночью мы остались с ней вдвоём, она поведала мне истинную причину, почему готова помочь мне: рассказала о тебе, о твоём помешательстве. О том, что ты женился на грязнокровке и что не далее как месяц назад, эльф которого она отправила в твой дом, дабы тот следил за вами, сообщил ей, что грязнокровка твоя забеременела, хотя домовик и тщательно следил за тем, пила ли она всякий раз зелья…

При упоминании Бэгзля по лицу Люциуса прошла дрожь, а кулаки вновь невольно сжались.

— Так вот, Нарцисса решила, что это было уже последней каплей, — заключила Мирелла. — Признаюсь, до того момента я ещё никогда не видела, чтобы кто-то ненавидел кого-нибудь так сильно… Я спросила у неё тогда, что именно я должна сделать взамен на освобождение Ральфа, и она сказала, что ты должен страдать, как страдала она… Но, что одного моего простого согласия ей недостаточно. Нарциссе требовались гарантии, она хотела, чтобы клятва моя была нерушима, и чтобы я…

Мирелла вдруг замолчала, не в силах будто бы завершить свою речь. Подбородок её задрожал, и, уткнув лицо в ладони, она горько разрыдалась.

Люциус обомлел. Осознание поразило его неприятно.

— Неужели, ты дала ей непреложный обет? — с отвращением выплюнул он, и та лишь отчаянно закивала. — Но для скрепления клятвы нужен свидетель! Кто был третьим?

— Её домовик, — опуская руки, всхлипнула Мирелла; слёзы текли по её щекам, капая на стол. — Свидетелем не обязательно должен быть человек. Она поклялась тогда, что любым возможным способом освободит Ральфа из Азкабана, если я…

Она снова не договорила.

— Что пообещала ей ты? — рука Люциуса мёртвой хваткой схватила её за запястье, и Мирелла взвыла от боли. — Какой именно была формулировка?

— Что я любой ценой разрушу твою жизнь, Люциус! — вскричала она.

— Идиотка! — воскликнул он. — Зачем ты сделала это?

— У меня не было выбора! Я должна была спасти Ральфа! Я должна была…

— Ценою собственной жизни?!

— Я не знала… Я… надеялась, что смогу выполнить обещание!

Люциус рывком отпустил её руку, и стон отчаяния вылетел из её груди.

— Так вот, почему вы с Ральфом не смогли просто так уехать после того, как он обрёл свой истинный облик!