Петля Арахны (СИ)

— Вот так, — приговаривал Люциус. — Ты хорошая мать, Гермиона… С Розой всё прекрасно. А кашу я тебя варить научу, там ничего сложного — всё дело в пропорциях ингредиентов; полагаю, твоя докторская степень по зельеварению поможет тебе освоить этот нелёгкий процесс, но, если что, мы всегда можем пригласить на консультацию Северуса… Думаю, он будет счастлив.

Гермиону снова затрясло, вот только уже от смеха.

— Да и потом, — с улыбкой, накручивая её шелковистый локон на палец, продолжил он, — тебе совсем не обязательно уметь готовить никакую кашу, достаточно и того, что у тебя прекрасно получается мясо для меня, а кашу я как-нибудь приготовлю и сам.

— Ах, Люциус! — вздохнула она, вновь возведя на него глаза, и хотя они ещё были влажными, в них уже не было прежнего отчаяния. — Спасибо…

Склонившись над ней и поцеловав её распухшие от слёз губы, он прошептал:

— Как ты там вчера сказала мне? «Именно так оно и работает — брак».

Прикрыв глаза, Гермиона лишь кивнула, и Люциус опустился на свой стул, принимаясь наконец за бекон.

— Прости за такое утро, — произнесла она, беря в руку тост, который он уже намазал её любимым абрикосовым джемом.

— Я рад, что ты высказала всё это, — вздохнул Люциус. — В конце концов, мы теперь и правда сами по себе… Без прислуги будет, конечно, нелегко.

— Я буду теперь сидеть дома, — уверенно сказала Гермиона. — Ты прав, наукой я могу заниматься и в поместье, и может быть потом, когда мы что-нибудь придумаем…

— Конечно, — кивнул он. — Всё будет только так, как ты пожелаешь.

В следующий момент в открытую форточку влетела министерская сова, которая опустилась перед Люциусом на стол, прямо рядом с его тарелкой, отчего он поморщился. Когда же он отвязал письмо у птицы от лапы, та схватила клювом остатки его бекона и сейчас же удалилась прочь.

— Наглая птица! — скрежеща зубами, произнёс Люциус, яростно вскрывая конверт тем же ножом, которым только что резал свой улетевший за пределы поместья завтрак.

Мысли о беконе у него сейчас же, правда, рассеялись, стоило ему только вчитаться в текст. На несколько мгновений в столовой повисло молчание, и Люциус с волнением взглянул на Гермиону.

— Они поймали её, — только и сказал он.

***

Спустя два часа Люциус уже сидел в Министерстве магии в штаб-квартире в комнате ожидания. Прошлой ночью Алонзо, не выдержав видно напряжения и испугавшись неминуемых последствий, раскрыл мракоборцам местоположение Нарциссы. Она оказалась у себя дома, под прикрытием эльфийских чар. Помимо неё и Луиса там был найден также Фрэнк МакКиннон. В момент прибытия мракоборцев он был уже в бессознательном состоянии, со сломанной шеей и возможно бы умер, не окажи они ему своевременную помощь, а потому жизни его теперь уже ничего не угрожало, и он был отправлен в Мунго.

Люциус же прибыл в штаб-квартиру, дабы лично допросить Нарциссу. Это была его настоятельная просьба к министру магии, который выполнил её в качестве исключения. В отличие от Миреллы, Нарцисса на встрече с ним не настаивала, да и вообще не собиралась признаваться никому и ни в чём, а потому перед их «свиданием», — Люциус знал, — её должны были напоить веритасерумом, что тоже было не вполне правомерно, согласно существовавшим в настоящее время в магической Британии законам, но Кингсли выписал мракоборцам на это особое разрешение.

Наконец дверь отворилась, и министр показался на пороге собственной персоной.

— Она пришла в страшную ярость, когда узнала, что мы собираемся дать ей сыворотку правды, — сказал он. — Нам пришлось её связать и напоить силой.

По лицу Люциуса прошла судорога, он, однако, ничего не сказал.

— Если ты готов, — добавил Кингсли. — Лучше пойти сейчас, дабы не пришлось повторять эту процедуру ещё раз…

— Да, я готов, — Люциус поднялся с кресла.

— Только, пожалуйста, — сказал Кингсли, застывая в дверях и смеряя его отчего-то очень суровым взглядом. — Я рассчитываю на то, что она выживет после вашей встречи.

Люциус посмотрел на Кингсли недоуменно. Выражение же лица министра при этом ни капли не изменилось — было очевидно, что он совсем сейчас не шутил.

— Ах, веди меня уже к ней! — раздражённо прошипел Люциус, и когда Кингсли развернулся на каблуках, добавил себе под нос: — Будто это я заставлял их принимать непреложные обеты…

— Послушай, Люциус, — тот вновь порывисто обернулся, глаза его вспыхнули теперь уже от едва скрываемого гнева, — я знаю, что ты сделал той ночью. Плегга рассказал, что ты пытал его! Его же собственной палочкой. И что чуть не убил. Так вот, вынужден напомнить тебе, что Круцио, — он потряс указательным пальцем у него перед лицом, — Люциус, всё ещё является непростительным заклятьем. И согласно нашим законам — тебя нужно судить по всей строгости, а сокрытие подобной информации от министерства является отягчающим обстоятельством, понимаешь?

— Ты, что угрожаешь мне сейчас? — ноздри Люциуса раздулись.