Петля Арахны (СИ)

— Мерлин, неужели это те самые Нимбусы? — взгляд Гермионы упал на блестевшую совсем ещё новой позолотой надпись «2001» на чёрной рукояти. — Сколько же ты их купил тогда?

— Никак не меньше десяти, — хмыкнул Люциус. — Драко всю душу из меня вытряс тем летом. Сказал, что Комета-260, на которой он летал всё своё детство — «прошлый век». Ну, ничего себе! Я в своё время и на школьном Чистомёте успешно голы забивал — Квиддич для моего отца был не вполне аристократичен, и он далеко не сразу соизволил купить мне приличную метлу, сделав это только когда я стал капитаном.

— Получается, ты был охотником?

— Да, охотником! — кивнул он. — И я прекрасно выполнял всякие запрещённые приёмчики, заставлявшие вратарей других команд пропускать мои пассы. Мой личный рекорд — семнадцать забитых подряд голов, — губы его тронула улыбка. — Квиддич делал меня счастливым. Я чувствовал себя свободным во время игры.

— Почему же ты бросил его?

— Когда я закончил Хогвартс и обзавёлся меткой, все прошлые развлечения стали казаться ребячеством. Было уже не до игр.

Они замолчали. Лёгкий ветерок трепал Гермионе волосы, гладкая трава, полёгшая под тяжестью своих напитанных соками стеблей, скользила под её ногами.

— Именно из-за этих мётел Драко впервые и назвал меня грязнокровкой тогда, — сама не зная зачем, вспомнила она, и Люциус метнул в неё изумлённый взгляд.

— Какая же была связь, позволь полюбопытствовать?

— О, я сказала ему, что в отличие от Слизерина, в команду Гриффиндора берут за талант, а не за подачки!

— Туше, — Люциус скривил губы. — Представляю, как он разозлился… и приношу тебе запоздалые извинения за его поведение.

Гермиона лишь улыбнулась, и вскоре они остановились у каменистого берега реки.

— Когда Драко родился, — бросив на землю метлу и взятый им с собой Квоффл, Люциус принялся натягивать на руки тугие перчатки. — Я надеялся, что он будет отличным игроком. Хотел, чтобы он тоже чувствовал эту свободу… Тосковал по ней сам, вероятно, и рассчитывал ощутить вновь, наблюдая за его игрой. Но нет, — он качнул головой, — меня ожидали лишь разочарование и досада. Особенно когда он позорно продул мистеру Поттеру на своей первой же игре. Я видел, что у него нет особых способностей, и меня это угнетало. Его же, в свою очередь, угнетало то, что он никак не мог оправдать моих надежд… Удивительно, но я и сам не заметил, как превратился в собственного отца. Того тоже вечно не устраивали мои «весьма скромные» способности в трансфигурации. Хотя, в свою защиту, должен сказать, что всегда имел по этому предмету не ниже «превосходно». Его же, казалось, ничто не могло удовлетворить, и теперь я полагаю, он и сам не знал, чего от меня ждал… так же как и я от Драко.

Зажав метлы между ног и покрепче обхватив отполированные рукояти, оба они взмыли ввысь. По-сентябрьски влажный воздух обдал их лица прохладой и, прикрыв глаза, Гермиона полной грудью вздохнула свежесть леса, казавшуюся особенно сладкой именно здесь, у самых его вершин.

— Давненько я не летал, — пробормотал себе под нос Люциус, когда его в очередной раз слегка повело в бок — отсутствие практики явно давало о себе знать, хотя он и старался продемонстрировать все признаки уверенного ездока.

Переведя дыхание, он замер ненадолго в воздухе, оглядываясь и делая вид, будто решил полюбоваться окрестностями, хотя любоваться и правда сейчас было чем: Малфой-мэнор с этого ракурса смотрелся поистине величественно в окружавшем его пасторальном пейзаже. Гермиона тем временем сделала несколько аккуратных кругов. Она и сама, признаться, не летала на метле уже очень давно, но видеть взгромоздившимся на неё Люциуса было теперь куда более непривычно, сколь же и любопытно.

— Хотела бы я посмотреть на тебя в форме для квиддича, — сказала она, отлетев от него на некоторое расстояние. — Уверена, она тебе очень шла.

— О, она сидела на мне блестяще! — с жаром кивнул Люциус. — Когда я надевал её — все девчонки были мои!.. Мои они, правда, были и без формы.

Он игриво подмигнул ей и, вытащив из-за пазухи палочку, приманил к себе оставленный на земле Квоффл. Через мгновение красный мяч был уже у него в руках.

— Боюсь представить, сколько побед ты одержал в женских комнатах Слизерина! — хмыкнула Гермиона.

— И не только Слизерина, хочу заметить, — он приподнял бровь. — Гриффиндоркам и хаффлпафкам по большей части гордость не позволяла засматриваться на меня, тогда как студентки Рейвенкло были весьма не прочь подобного альянса.

Он кинул мяч ей, и, оторвав от древка руки, Гермиона поймала его. Метла её при этом слегка пошатнулась, но она быстро восстановила равновесие, посмотрев на Люциуса с задумчивостью — до сих пор он очень мало рассказывал ей о своём детстве и соблазн ухватиться за этот его внезапный всплеск ностальгической откровенности был для неё теперь уж слишком велик.

— Так значит, твоему отцу не нравился квиддич? — спросила она, возвращая ему Квоффл.