Петля Арахны (СИ)

— Ну что ж, полагаю, мы всё выяснили, — подвёл он итог. Гермиона кивнула, отходя от него к лабораторным столам. Присутствующие в комнате зельевары тоже стали медленно разбредаться по своим рабочим местам. — Однако прежде чем окончательно покинуть вас сегодня, я всё-таки хотел ещё раз переговорить с тобой, Луис, о Керберосе.

Люциус указал Алонзо на дверь и через мгновение они вышли из лаборатории в коридор.

— Мистер Малфой, прежде чем мы поговорим о господине Калогеропулосе, я бы всё-таки хотел понять… — обратился к нему тот, когда за ними захлопнулась дверь.

— Понять что, Луис? — Люциус смерил его строгим взглядом.

— Ваша жена, — Алонзо несмело перемялся с ноги на ногу. — Вы же… вы же сказали, что она не будет…

— Она и не будет, — с нажимом проговорил он. — Ты же слышал её… К тому же, я не тянул тебя за язык в тот день. Ты сам подскочил к нам с этим потрясающим предложением!

— Да, действительно, простите, — выдохнул тот. — Она просто была так расстроена, и я решил…

— Решил проявить участие, — закончил за него Люциус. — Что ж, теперь у тебя будет шанс делать это каждый день.

Алонзо поджал губы.

— И заклинаю тебя, — добавил Люциус, приподняв голову. — Если она узнает о дьявольских…

— Я понял, — кивнул тот.

— Мне не нужны сейчас лишние эмоции, хорошо?

— Я буду следить, чтобы никто из ребят…

— Да, уж, будь добр, сделай им строгое предупреждение. Я уволю всех, если она…

— Я понял, понял, — Алонзо отчаянно закивал.

— Что ж, теперь я полагаю, мы можем перейти к нашим более насущным делам? — повелительно поинтересовался Люциус.

— Да-да, о чём вы хотели со мной поговорить?

— Не стоит обсуждать это в коридоре, — Люциус огляделся по сторонам. — Давай пройдём в твой кабинет.

— Конечно, — тот подскочил к соседней двери и распахнул её.

Люциус прошествовал в помещение вперёд него, так, словно это был его собственный кабинет. Когда же Алонзо зашёл вслед за ним и плотно закрыл дверь, Люциус сделал несколько шагов по комнате, после чего сел за стол Луиса, словно и он принадлежал ему, что формально, впрочем, было именно так. Аккуратно установив рядом с собой свою трость с круглым, украшенным крупным синим сапфиром, набалдашником, Люциус переплёл пальцы и уставился на Луиса.

— Я же могу тебе доверять? — медленно спросил он.

— Конечно, мистер Малфой, — губы Алонзо дрогнули. Он стоял перед ним покорно сложив руки.

— Что ж, прекрасно, — Люциус приподнял бровь. — В таком случае у меня будет к тебе несколько странных вопросов, которые я попрошу тебя воспринять спокойно.

Алонзо кивнул.

— Первый из них заключается в том, помнишь ли ты, как Керберос принимал после ужина в моём поместье свою… «желудочную микстуру»?

— Да, конечно, — кивнул Алонзо.

— И что ты думаешь об этом? Тебе не показалось это странным тогда?

— Странным? — переспросил Алонзо. — Нет, не показалось. Было бы странно, если бы, дожив до такого возраста, он вообще не принимал никаких лекарств…

Люциус бросил в него колкий взгляд.

— Ты же сидел тогда прямо рядом с ним, не так ли?

— Да, действительно, — тот снова осторожно кивнул. — Однако я не понимаю, к чему вы клоните?

— Ну, может… — Люциус сделал неопределённый жест рукой. — Может ты заметил какие-то необычные изменения в его лице перед тем, как Мирелла сунула ему эту бутылку? Быть может он стал походить на какого-то другого человека?

— Не припомню ничего такого, — сказал Алонза, глаза его, однако, сузились и он взглянул на Люциуса с подозрением.

— Что ж… — прошипел тот. — А пил ли Керберос при тебе эту микстуру в другие дни?

— Конечно, он пьёт её постоянно, вы же и сами знаете, — сказал тот и, опережая какие-либо новые вопросы, торопливо спросил сам: — Простите, мистер Малфой, вы в чём-то подозреваете господина Калогеропулоса? Что, по-вашему, он может пить, помимо лекарств?

В голосе его промелькнула ирония.

— Ну, это же ты здесь зельевар, Луис! — ядовито заметил Люциус. — Ты мне скажи: что ещё, человек может регулярно пить из своей посуды помимо лекарств?

Алонзо только приподнял бровь.

— Ах! Это оборотное зелье, Луис! Ты что не слышал о таком? — ладони Люциуса с грохотом опустились на поверхность стола.

В то же мгновение Алонзо изменился в лице. Кожа его, обычно смуглая, будто бы побледнела теперь на несколько тонов.

— Оборотное зелье? Неужели вы думаете… — пролепетал он, вытаращив на Люциуса глаза, после чего, вспомнив, очевидно, о его просьбе ничему не удивляться, быстро взял себя в руки и произнёс уже более спокойно: — Конечно, я знаю об оборотном зелье. Это основы…

— Прекрасно! — процедил сквозь зубы Люциус. — Так вот, как зельевар, ты можешь мне сказать, не давал ли Керберос какого-либо повода, заподозрить его в том, что он принимает такое зелье?

— Нет, не припомню, — выдохнул тот.

Люциус сжал кулаки.

— Позвольте спросить, — тихо сказал Алонзо. — Вы подозреваете, под личиной Кербероса кого-то конкретного?

— Конечно, я подозреваю под личиной старика кое-кого конкретного, — раздражёно сказал он. — Но у меня нет ни доказательств, ни каких-либо, способных подтвердить мои подозрения, фактов… Есть только стойкое внутреннее ощущение, что меня дурачат.