Петля будущего

Шум огромной толпы в Мидуэй-Парке слышен за километры: громкие вопли, крики, а на их фоне выделяется уверенный голос, приглушенный расстоянием.

– Эй, если мы когда-нибудь снова увидим Пода, напомни мне посмеяться над тем, что его назвали Подэр, – говорит Малакай, пока мы мечемся от здания к зданию, стараясь, чтобы нас не заметила небольшая горстка солдат, которые все еще патрулируют улицы.

– Тс-с-с, – шипит Пандер, указывая вперед.

Там трое солдат, прислонившись к военному танку, разговаривают между собой.

Мы приближаемся к ним, обойдя вокруг магазина антиквариата, тем самым сократив расстояние, и подбираемся достаточно близко, чтобы их слышать.

– Если честно, мне плевать. Третий уровень – лучше, чем ничего, и я последую за этим парнем в могилу после всего, что он сделал для меня и моей семьи, – говорит стройная женщина-солдат с висящим на шее противогазом; она прислоняет винтовку к гусеницам танка и поворачивается обратно к двум другим солдатам.

Молодой солдат с ирокезом одобрительно кивает.

– Послушай, я не жалуюсь, поверь, согласен с тобой: Третий уровень – это как тысячу раз выиграть в лотерею. Я просто хочу сказать: моя подруга Ява, она зарабатывает на четыре тысячи монет в год больше, чем я, а она на Втором уровне. Вот и все, я просто отметил.

– Что ж, держи свои замечания при себе, – советует самый старший из троих, сплевывая на пыльную улицу. – Такие разговоры звучат как измена Родине.

Ирокез поднимает руки вверх.

– Остыньте, ребята, я лишь говорю, что нам бы больше подошел Второй уровень, вот и все.

– Но у нас Третий уровень, так что заткнись уже, – велит ему женщина-солдат.

– Ладно, ладно, я заткн…

Голова парня с ирокезом откидывается назад: очередь из УЗП поражает его левый глаз.

Я оглядываюсь, пытаясь разобраться, что только что произошло, и вижу Пандер – она бросилась туда, схватила оружие женщины-солдата и выстрелила раньше, чем мы или они успели отреагировать. Теперь она прицелилась во второго, что постарше.

– Погоди секунду, – произносит мужчина.

– Да пошел ты! – кричит Пандер и стреляет в него. Развернув ружье, она убивает и женщину прежде, чем та успевает среагировать.

Все произошло секунд за пять. В данный момент я даже не знаю, что чувствовать. Пандер тринадцать лет, и вот какая она: система и весь мир довели ее настолько, что она смогла без промедления убить трех человек.

– Это было… Это… – пытается выговорить Малакай, но он тоже потерял дар речи.

– Идем, – Пандер бросает нам оружие погибших солдат, а затем снимает Линзы с их глаз и заводит громадный танк.

Мы подъезжаем к парку достаточно близко, чтобы рассмотреть, что там происходит. Вокруг сцены, на которой стоит Гален Рай, подняв руки над головой, собралось, должно быть, около тысячи людей. Позади него на пятнадцатиметровой высоте на фоне неба возвышается его же голограмма – чтобы каждый мог четко видеть человека, убившего миллионы невинных граждан.

– Времена чрезвычайной опасности требуют экстремальных мер, – произносит он, и едва заметный микрофон у рта усиливает его голос. – Не принимайте то, на что вас заставили пойти, как грех – примите это за необходимость. Вас могут преследовать до конца ваших дней на земле, но это цена, которую мы все должны заплатить, чтобы наши дети и дети наших детей могли жить хорошей жизнью, жизнью, которую они заслуживают.

Толпа приветствует его речь таким животным ревом, что при взгляде на них с трудом верится, что это люди. Я вижу солдат, им примерно от пятнадцати до пятидесяти лет, они кричат, вопят, обнимаются.

Гален наклоняется вперед, практически прижимаясь губами к микрофону, и продолжает:

– Историки и ученые в будущем будут рассматривать то, чем мы пожертвовали, что мы отдали ради процветания мира как отвратительный акт самосохранения, и, друзья мои, они будут правы. Давайте не будем притворяться, что мы морально чисты и невинны, но без наших жертв, нашей храбрости и способности смотреть в глаза истории и утверждать, что мы должны были сделать то, что сделали, – не было бы будущего, в котором нас можно будет презирать!

За Галеном в одной шеренге стоят восемь других Усовершенствованных с такими же светящимися глазами, как у тех солдат на крыше Вертикали «Черная дорога». Очередной вопль толпы отвлекает меня от моих мыслей. Они обожают этого человека.

– Что же они натворили? – шепчет Малакай.

– Жестокому разочарованию пришел конец, отбор человечества завершен, и мы, выжившие, мы входим в те два процента счастливчиков на этой земле. Первая фаза завершена! – кричит Гален Рай, и пока толпа признательно ревет, он поднимает руки, призывая к тишине. – Первая фаза почти завершена.