Петр Грушин

«Петр Дмитриевич был непревзойденным мастером задеть за живое, и, как правило, по делу – вспоминал Владимир Васильевич. – Однажды, когда на совещании у министра со скрипом решался вопрос об изготовлении первых серий нашей новой ракеты, я не выдержал и задал министру один из не самых приятных вопросов. Он посмотрел на меня, но промолчал. Уже за полночь у меня в квартире зазвонил телефон.

– Это Трушин. Что, разбудил? Нет? Ну хорошо. Ты зря нагрубил министру.

– Почему зря? Ведь он…

– Он – министр, а ты…

– Он хочет сделать из нас послушных исполнителей. Там шуму создают много и, как правило, из ничего. А сотрясение воздуха даром не проходит. Серийный завод оборудование так и не получил!

Трушин тяжело вздохнул, и на мудрой присказке „Что позволено Юпитеру…“ наш ночной разговор закончился. Утром к этому вопросу он уже не возвращался».

Работать с Коляскиным любили – и подчиненные, и многочисленные смежники. Первые – за то, что умел их выслушивать, старался поддерживать идущие на пользу делу здравые идеи, даже если они не совпадали с его видением, и при этом сохранял способность не стать рабом собственных заблуждений. Вторые самым ценным его качеством считали то, что в сложнейших ситуациях, которыми изобиловала реальность создания новейшего оружия, Коляскин старался действовать не как представитель Грушина – академика, члена ЦК партии, для которого преград не существовало, а как вполне самостоятельный человек, способный искать и находить реальные решения в создававшихся ситуациях.

И его хватало на многое. Так, именно Коляскин первым задумался о том, чтобы написать историю предприятия, биографию Грушина (ведь окружавшая его секретность не могла продолжаться вечно), начал ездить в министерский архив, делать выписки из архивных документов. Он дружил с известным журналистом Михаилом Ребровым, с которым вместе учился еще в МВТУ. Именно благодаря этой дружбе в январе 1981 года в газете «Красная звезда» появилась первая статья о генеральном конструкторе Петре Дмитриевиче Грушине, разработчике новых образцов техники.

Коляскин любил охоту, путешествия на машине, на которой объехал почти полстраны.

Было у него еще одно увлечение – вырезание из дерева всевозможных фигурок и масок. Свой первый набор для вырезания он привез из заграничной командировки во Вьетнам, в «горячем» 1971‑м.

Утром 25 декабря 1989 года «Факел» облетела весть, что Коляскина больше нет… Его дневник, записи в котором прекратились за два дня до смерти, содержал только одному ему понятные заметки о ракетах:

«Облет для оценки рубежей и точности ЦУв пассивных помехах…»;

«Одиночные и групповые цели, автозахват…»;

«Взаимодействие КП и ЗУР…»;

«Массированные налеты…»;

«Герметичность 2‑го отсека…»;

«Охота за молнией…».

Глава 22. Творцы мирного неба

До последних дней среди дел Грушина, на которые он никогда не жалел сил и времени, особое место занимало поддержание на высочайшем уровне работоспособности созданного им уникального творческого коллектива «Факела», способного «с нуля» осуществлять стремительные прорывы в будущее, закладывать фундаментальные основы того, что будет применено в последующие десятилетия.

Достигал он этого самыми различными способами, находил самые малозначительные поводы, позволявшие ученикам его «школы» в считанные минуты сосредоточиться или расслабиться, искренне удивляясь неистощимости генерального. Как‑то от одного из смежников на предприятие пришла телеграмма загадочного содержания: «Просим прибыть для проведения оси изделия игрек».

Адресована телеграмма была Грушину и, как полагается, подписана руководителем смежного предприятия. Обозначение «игрек» Грушину было хорошо известно. В те дни на «Факеле» это была одна из самых «горячих» тем. Но причем здесь ось у ракеты, которая уже начинает испытываться, и причем здесь предприятие, которое имеет дело только с двигательными установками? Повертев в руках телеграфный бланк, Грушин попросил секретаря позвать к нему в кабинет начальников конструкторских отделов.