Петр Грушин

То же самое с его стороны проявлялось и по отношению к его ближайшим помощникам, в том числе и к Коляскину. Владимиру Васильевичу очень часто приходилось бывать на полигонах. В последние годы, когда он прилетал на полигон, рейсовый самолет, как правило, приземлялся в три часа дня. В четыре мы, встретив его, приезжали в домик, обедали. А затем выезжали на 40‑ю площадку, где находилось командование полигона. И нередко, когда мы возвращались оттуда в районе семи вечера, раздавался звонок секретаря Трушина, соединявшего его с Петром Дмитриевичем. Их разговор, как правило, начинался с того, что Трушин спрашивал:

– Ты когда вернешься‑то?

– Петр Дмитриевич, я только сегодня прилетел, – отвечал Коляскин.

– Я знаю, что ты сегодня прилетел. А ты когда вернешься‑то?

– Петр Дмитриевич, самолет сегодня уже улетел.

– Ну, вот следующим самолетом ты давай возвращайся.

А самолеты летали на полигон не каждый день, и поэтому Владимиру Васильевичу находилась возможность хоть полдня отдохнуть, и мы устраивали ему с командованием части охоту. Конечно, не обходилось и без охотничьих историй.

Однажды он поехал на охоту вместе с начальником управления Рахматуллиным. Отправил я их рано утром, дал двухлитровый термос крепкого кофе и говорю: „А обратно мне привезите в термосе ухи“. Уехали, возвращаются поздно вечером. Входят отдохнувшие, радостные:

– Жесткое, ты чего не встречаешь? Ухи тебе привезли. Давай иди, забирай. И уток там целая машина.

Пошел, вскрываю дверцу УАЗа, а живности не вижу. Возвращаюсь и говорю:

– Живности нет, и где мой термос? – термос был из нержавейки, редкость по тому времени.

– Да посмотри как следует!

Вышли вместе, смотрим – действительно ничего нет. Ни живности, ни убитых уток, ни ухи, ни термоса. Тогда они начали вспоминать, где и что оставили. И тут Марат Хамитович говорит:

– Так, Владимир Васильевич, а мы из кустов‑то куда термос поставили и дичь положили, все забрали?

И оказалось, что всю свою добычу они оставили на охоте».

Став в 1966 году заместителем Грушина, все последующие десятилетия Коляскин четко отрабатывал все стоявшие перед ним задачи. Не перекладывая свою работу на чужие плечи и всеми возможными способами добиваясь результатов. Даже тогда, когда об этом и слушать не хотели в самых высоких кабинетах. И не раз оттуда потом звонили Грушину жаловались на его заместителя. Следом случались долгие разговоры в кабинете генерального или же ночные звонки: