Петр Гулак-Артемовский

Лекторская деятельность не только не мешала, а, возможно, даже способствовала успехам П. Гулака-Артемовского в освоении университетской программы. В июне 1819 года, то есть через два года после поступления в университет, ему разрешили досрочно сдать выпускные экзамены, а в следующем году – в течение октября – кандидатский и магистерский экзамены для получения ученой степени магистра.

Уже в студенческие годы П. Гулак-Артемовский интенсивно отдается творческой работе. Он публикует в журнале «Украинский вестник» (1816–1819) ряд собственных текстов, басен, перепевов од Горация, переводов произведений французских и английских писателей, в частности Ж. Расина, Ж.-Ж. Руссо, Дж. Мильтона. Литературный труд он сочетает с педагогическим и научным. В это же время П. Гулак-Артемовский начинает писать на украинском языке. В 1817 году он сочинил стихотворное послание «Настоящая Доброта» (при жизни поэта не опубликованное). В 1818-м Гулак-Артемовский написал басню-сказку «Пан и Собака» и «Прошение к Григорию Квитке». А в 1819-м из-под его пера выходят большие басни «Солопий да Хивря, или Придорожный Горох», «Тюхтий и Чванько» и другие.

Глава восьмая Профессор. Ректор

Современники по-разному оценивали педагогическую деятельность Гулака-Артемовского. Н. Костомаров и А. Нечаевский (автор «Воспоминаний о Харьковском университете. 1823–1829 гг.») отмечали его незаурядные ораторские способности, умение увлечь слушателей, хотя первый и упрекал его в «пустом риторстве». М. Ф. Де-Пуле, считая П. Гулака-Артемовского человеком одаренным, прекрасно владевшим латынью, французским и польским языками, который разговаривал с ним «даже с некоторым кокетством», одновременно констатировал, что профессор был из него «плохой во всех отношениях, а ректор – и того хуже».

В октябре 1820 года П. Гулак-Артемовский подал «размышления» «О церковном красноречии от Феофана до Платона» и получил степень кандидата, присваивавшуюся тем, кто оканчивал университетский курс с отличием. В 1821 году Гулак-Артемовский сдал экзамен на степень магистра и защитил диссертацию, которая осталась неизданной, «О пользе истории вообще и преимущественно отечественной и о способе преподавания последней». Все это и определило его дальнейшую научную карьеру.

Еще раньше, в мае 1820 года, руководство словесного факультета Харьковского университета назвало П. Гулака-Артемовского преемником профессора русской истории Г. П. Успенского, который незадолго до того умер и которого называли «гордостью университета». В сентябре того же года молодой ученый стал преподавать в университете историю, географию и статистику, несмотря на существенный факт, о котором говорит первый биограф П. Гулака-Артемовского, «в то время он еще не получил аттестат об окончании полного курса университетского обучения – пример, едва ли не единственный в летописях нашего университета, который свидетельствует о том, сколь высокого мнения были о молодом адепте науки тогдашние научные круги».

Следует, однако, оговориться: ученым и исследователем П. Гулак-Артемовский так и не стал, хотя в начале своей карьеры неоднократно задумывал и даже начинал масштабные, как оригинальные, так и переводные научные работы – о русской и польской истории, о языке и истории родной Украины. До начала тридцатых годов Гулак-Артемовский поддерживал оживленную переписку с петербургскими и московскими учеными, охотно делился с ними сведениями о старинных рукописях, приобретенных им лично или обнаруженных в харьковских библиотеках, мечтая «поговорить» со своим корреспондентом «о многом, особенно о том, что касается истории Малороссии».