Петр I

28. 29. 30. Его царское величество вернулся из Воронежа и был восприемником от купели дочери барона и полковника фон Блюмбергов. Совосприемников было семнадцать и почти из всех исповеданий. Главные из них: господин цесарский посол, генералы Лефорт и Карлович, г. Адам Вейд. Среди других разговоров господин цесарский посол завел речь о наказании за мужеубийство и о распространенном при этом обыкновении – оставшихся через три дня живыми вынимать из ям и отправлять в какой-нибудь монастырь на труженническую жизнь. Царь, до слуха которого эти слова дошли не ясно, спросил, в чем дело, и, узнав о смягчающем наказание обычае, сказал жадно слушавшим его: этот обычай имеет столь малую силу, что ему лично известно, как одна женщина, осужденная не так давно на подобное мучение, искупила, после двенадцатидневного голодания, свое преступление заслуженной смертью. Дело в том, что пока осужденная влачит жизнь в яме, караульным солдатам, под страхом строжайшего телесного наказания, отдается приказ не допускать к ней никакой пищи и питья, что могло бы поддержать виновную и таким образом заставить ее дольше терпеть муки. Говорят, что царь приходил к ней в глухую ночь и допрашивал ее; может быть, он хотел при этом проявить свое милосердие, если бы она того заслужила; но намерению этому помешала важность преступления и опасение, что прощение это послужит весьма дурным примером для других. Другие утверждали, будто царь выразил желание, чтобы кто-нибудь из караульных солдат пулей освободил женщину от дальнейших мучений медленной смерти, но этому намерению помешал генерал Лефорт. Он сказал, что не подобает солдату стрелять в женщину и притом осужденную на смерть. Этими и другими высокопарными словами Лефорт убедил царя, и тот велел несчастной ожидать смерти.

31. Генерал Лефорт устроил великолепный пир, на котором принял, кроме царя, двести самых знатных гостей, но царь был сильно рассержен самыми низкими клеветами двух лиц, которые соперничали о первом после него месте, и открыто пригрозил покончить их спор головою того, кто из них окажется наиболее виновным. Посредником для решения дела он избрал князя Ромодановского, а когда генерал Лефорт приблизился к царю с целью успокоить его гнев, тот оттолкнул его от себя сильным ударом кулака.

1699 год

Январь

1. 2. В первые два дня тысяча шестьсот девяносто девятого года все бояре были по приглашению у царя в Преображенском, где обсуждались вопросы войны и мира. В Немецкой слободе нашли убитого поселянина со многими ранами. Рубцы указывали на нож как на орудие убийства; но не было найдено никаких следов убежавшего разбойника, почему преступление осталось безнаказанным.

Мятежники, приведенные сюда из Азова, поплатились за свое вероломство; причастный этому позорному деянию поп¹² погиб, пораженный топором из царской десницы. Точно также казнены были шесть подделывателей монеты; поддельная монета была расплавлена и влита им в рот.

3. Сегодня, в канун Рождества Господня (ст. ст.), которому предшествовал у русских шестинедельный пост, на всех площадях и перекрестках можно было видеть огромное изобилие мяса; здесь невероятное множество гусей, там такое громадное количество уже битых поросят, что их, кажется, хватило бы на целый год; такое же число было и зарезанных быков и разного рода птицы; казалось, что они слетелись в этот один город из целой Московии и всех ее частей. Напрасно стану я называть различные сорта их: тут имелось все, чего только можно было пожелать.

Некий боярин излишне злоупотребил в Преображенском в присутствии царя свободой речи; за это подвергся он телесному наказанию, и боль от ударов достаточно внушила ему, с какой почтительностью надо вести беседу с государем.

4. Его царское величество посетил генерала Гордона, которого болезнь приковала к постели, и открыл ему, что у него существует вполне твердое решение пуститься со своими кораблями по морям, не взирая на условия мирного договора, который имеет быть заключен в скором времени и может помешать всяким враждебным действиям. Гордон поздравил царя с его твердым решением, но прибавил, что прежде всего надо позаботиться обезопасить себя гаванью, иначе весь флот станет игралищем ветров или добычей для врагов. Царь одобрил бы здравый ум и в больном теле, но жажда славы не могла допустить никакого промедления. Поэтому он оставил правила благоразумия и вполне сообразно со своим честолюбием ответил Гордону, более обеспокоенному насчет гавани и опасностей, чем этого могло допустить величие души государя: «Мои корабли найдут гавань в море». Так как Шеин продавал чины по воинским должностям, то у него отнято было право производить в офицеры и временно вверено Гордону, как более честному исполнителю. Этот последний тотчас проявил свое право, произведя капитана Штрауса в должность полковника начальника стражи.

5. Его царское величество обедал у генерала Артамона Михайловича Головина.