Петр Кропоткин. Жизнь анархиста

Петр Алексеевич пробыл в Испании полтора месяца. К сожалению, мы так и не знаем до сих пор, насколько ему удалось примирить позиции различных фракций испанского движения. Но по возвращении оттуда он писал Робену, что чувствует себя «вполне окрепшим морально, а также немного крепче физически»[734]. Кропоткин был готов к новой революционной работе.

В августе он снова в Швейцарии, где его ждут в Женеве товарищи из России: географ Поляков, давний соратник по экспедиции, и Вера Засулич. Вместе с ней Петр Алексеевич совершил экскурсию в горы, затем отправился в Цюрих, а оттуда, в компании Брусса, – на очередной конгресс Юрской федерации во Фрибуре.

Дела в федерации, сообщает Кропоткин Робену, «шли довольно плохо. Большая часть секций дезорганизована, все устали и в большей или меньшей степени пережили тот же кризис, который выбросил меня из колеи на 7–8 месяцев. Теперь появляются кой-какие признаки жизни»[735].

* * *

Фрибурский конгресс открылся 3 августа 1878 года и заседал в течение трех дней. На нем были представлены семь секций Юрской федерации. Во Фрибур приехали ведущие активисты, включая Кропоткина-«Левашова» и Шпихигера, бывших делегатами от Шо-де-Фона, Швицгебеля, Брусса, Летчера и других. Анархистам предстояло наконец обсудить вопрос о принятии идейной декларации, в которой их идеи и цели были бы высказаны наиболее ясно и четко.

Элизе Реклю, который не сумел приехать на съезд, прислал свои соображения о том, что должна содержать такая декларация. «Юрцы» должны громко и открыто заявить, что они являются революционерами, анархистами, коллективистами и интернационалистами. Революционерами – потому что социальный переворот может совершиться лишь путем внезапной революции, пусть даже ее подготовит постепенная эволюция сознания людей. Анархистами – потому что они должны действовать не по чьему-либо приказу, а на основе своих убеждений и ответственности. Революционной организации следует быть неиерархической и стремиться к устранению государства. Коллективизм необходим, потому что жизнь невозможна без общественного объединения, которое будет строиться на свободной ассоциации людей. И наконец, «религиозная и национальная ненависть не может разделять нас, ибо наша единственная религия – это изучение природы, а наша родина – весь мир». Оговорившись, что невозможно заранее представить себе всю картину будущего общества, поскольку оно будет делом свободных людей, Реклю сделал намек на принцип анархистского коммунизма: земля станет общественной собственностью, будет принадлежать всем и обрабатываться по всеобщему согласию и на благо всех; производство будет строго отвечать потребностям, а распределение всех богатств между людьми станет задачей всего общества. А пока анархистам следует оставаться «в состоянии перманентной революции»[736].

Еще более определенно высказался в своем докладе об анархистском идеале Поль Брусс. Он заявил, что социальное устройство, к которому стремятся анархисты, может опираться лишь на «научные законы», то есть свободное соединение всех людей как элементов общества. Для этого необходимо устранить «тиранию» собственности на землю, орудия и продукты труда вместе с государственной формой организации общества, с ее «тиранией большинства» и голосованием, которые навязывают человеку чуждую ему волю. Брусс открыто высказался за принятие анархистами принципа безгосударственного коммунизма в экономике, приведя для его обоснования аргументы, которые стали затем общим местом в анархистской доктрине и неоднократно повторялись и Кропоткиным. Земля и недра не являются созданием отдельных людей и потому служат коллективным достоянием человечества. Орудия и инструменты труда заключают в себе природное сырье и «усилия прошлых поколений». Они не должны поэтому «принадлежать кому-либо, но должны быть собственностью всех». Но и сами произведенные изделия, продукты труда, заключают в себе труд всего общества, поскольку работающие над их изготовлением работники и сами суть «социальный продукт». Сама справедливость провозглашает «коммунизм в качестве экономической основы будущей социальной организации»: каждый будет трудиться «соответственно своим силам» и пользоваться наличными благами «в соответствии со своими потребностями».

В том, что касается политического устройства, Брусс обозначил четкие линии расхождения с теми социалистами, которые выступали за создание «рабочего государства» и за власть большинства, то есть демократию. Такие проекты лишь усугубляют существующую систему, объяснил он. Принцип автономии, который ликвидирует правление большинства и постепенно заменяет его свободным договором, необходимо внедрять силой примера повсюду, где это возможно, и демонстрировать его жизнеспособность – в квартале, регионе, коммуне, профессиональной группе, группе потребителей, образовательном, музыкальном обществе…