Петр Кропоткин. Жизнь анархиста

Но отвлечемся от личной жизни Кропоткина и вернемся к его театральным постановкам. В конце октября – ноябре 1862 года в Чите образовалось что-то вроде драматического кружка…[230] После сильно затянувшихся репетиций первый спектакль актеры-любители поставили в январе 1863 года. Это была пьеса «Не в свои сани не садись» Александра Николаевича Островского. Петр Алексеевич сыграл роль молодого купца Ивана Петрович Бородкина. Затем был поставлен водевиль Эжена Скриба «Любовный напиток»[231]. 24–26 апреля 1864 года Кропоткин играет на сцене уже с профессионалами – приезжей труппой артистов. На сей раз поставили комедию Островского «В чужом пиру похмелье». Петру Алексеевичу досталась роль богатого купца Андрея Титыча Брускова. Кропоткинская окладистая борода очень способствовала типажу. Затем был сыгран водевиль Петра Андреевича Каратыгина «Школьный учитель». И здесь Кропоткину досталась довольно комичная роль учителя Галиматьянса. Средства, собранные от продажи билетов, как часто и делалось в таких случаях, пошли в пользу местной библиотеки.

Родственники Петра Кропоткина отмечали в нем актерский талант. Так, его племянница Екатерина Половцова позднее утверждала, что в домашнем кругу он частенько пародировал поведение какого-нибудь персонажа: «Действительно, П[етр] А[лексеевич] был неподражаемо хорош, изображая или передразнивая кого-нибудь. Излюбленными темами были: немецкий пастор, говорящий у гроба сапожника, русский купчина, старающийся надуть покупателя… томная дама-аристократка в сопровождении лакея, провинциальная барышня, играющая на рояле… и бесконечное множество других»[232]. Иногда они с братом Сашей развлекали племянников имитацией лая собак разных пород, сопровождая свои пародии лекциями для племянницы о характере и происхождении каждой породы…[233]

Для племянницы Кати Петр Алексеевич своими руками сделал кукольный театр и устраивал представления, озвучивая роли: «Все было великолепно в этом сооружении. Он стоял на столе, был аршина полтора в длину, и все бумажные куклы, приводимые в движение на проволоках, все костюмы и декорации – все было делом рук дяди Пети. Особенно же великолепны были разноцветное освещение, многочисленные голоса актеров, в особенности женские, и неизбежная грызня собак»[234]. Половцова полагала, что ее дядюшка мог бы стать «большим актером», не выбери он путь ученого и революционера.

Но актерский талант потребуется позже, в революционном деле. Переодевание, смена ролей, имен, паспортов, вживание в роли других людей – без этого трудно представить жизнь профессионального революционера, скрывающегося от полиции. Пройдет десять с лишним лет, и наш герой с головой окунется в эту жизнь. Датский писатель и литературный критик Георг Брандес (1842–1927) так напишет об этом в предисловии к мемуарам Кропоткина: «Тут встречается переодевание, как в драме: главное действующее лицо является в изящной одежде в Зимний дворец, а вечером в крестьянском полушубке отправляется в предместья, чтобы там проповедовать среди крестьян революцию»[235].

Но не только актерским талантом природа наделила Петра Кропоткина. В его сибирских тетрадях и других бумагах сохранилось немало рисунков. Это зарисовки гор, деревьев, внутренней части пещер, ландшафта той или иной местности, домов, кораблей, представителей различных народов. Отправляясь в Маньчжурию в составе тайной экспедиции, он оставил зарисовку самого себя в костюме купца. А после посещения тюрьмы в китайском городе Айгунь оставил рисунок человека, лежащего с большой колодкой на шее. От посещения дацанов остались рисунки молитвенных домиков и предметов убранства. От посещения старой казачьей церкви – рисунок иконы св. Николая, изображенного в бурятской и монгольской одежде и с характерным для бурят лицом. К некоторым записям, связанным с техническими приспособлениями, он сделал чертежи.

Об интересе Кропоткина к занятиям живописью есть и свидетельство историка Николая Ивановича Кареева, в 1878 году познакомившегося с Петром Алексеевичем в Лондоне. Посетив квартиру Петра Кропоткина, Кареев застал его с мольбертом, «на котором стоял холст с начатой женской головой»[236].

* * *