Петр Кропоткин. Жизнь анархиста

Их пути разошлись в 1872 году, когда «бакунисты» и «лавристы» не смогли договориться в эмиграции об издании совместного журнала. Органом Лаврова с 1873 года стал «Вперед!». Характеризуя отличие его линии от позиции как сторонников борьбы за политические реформы, так и анархистов, сам Лавров писал: «"Вперед!" появился с программою рабочего социализма, выставив задачу "подготовления" социальной революции в России и имея против себя врагов не только в рядах либерально-буржуазной литературы, но и в рядах русских революционеров, отчасти ставивших для России политические задачи борьбы с абсолютизмом выше принципов социализма, отчасти же проповедовавших во имя анархического социализма непосредственное обращение к революционным приемам, отрицая более или менее медленные меры "подготовителей"»[530].

Членам Большого общества пропаганды поневоле нужно было определиться, какие ориентиры для социалистического движения они выберут: с кем они – с «бакунистами» или с «лавристами». Этот вопрос обсуждался на нескольких заседаниях петербургского кружка. Было внесено предложение объединиться с изданием той или иной тенденции. Одни из членов предлагали соединить усилия с Лавровым, другие – со сторонниками Бакунина. «Я вполне и отчасти, может быть, Чарушин, и отчасти Сергей Кравчинский и Дмитрий Клеменц предпочли бы поддержать бакунистский орган или оба, но [Александра Ивановна и Любовь Ивановна] Корниловы горой стояли за социал-демократический орган ("лавристов". – Авт.), и мы спорить не стали, – свидетельствовал Кропоткин. – Все находили, что не из-за чего. Выйдет один журнал, понравится – будем его ввозить. Выйдет другой, и если понравится, то и его будем ввозить, а публика читающая сама выберет, что ей лучше. Вообще у нас было свое дело, и мы могли бесстрастно относиться к цюрихской борьбе»[531].

Смущало именно то, что «лавристы» больше ориентировались на ведение пропаганды в среде молодежи и интеллигенции, а не среди рабочих и крестьян. В конце концов постановили отправить в Цюрих делегата, которому предстояло встретиться с обеими группами эмигрантов, выяснить на месте, какова их позиция, и затем доложить кружку о своих впечатлениях. В качестве «нейтрального» человека для этой роли был выбран Клеменц. Однако в итоге в Цюрих отправился Куприянов, который не стал вступать в контакт с бакунистами, но договорился со сторонниками Лаврова о том, что кружок будет распространять в России их журнал «Вперед!». Но уже первый номер «с его статьей о необходимости учиться в университетах – когда молодежь шла в народ», почти «всех возмутил даже в нашем кружке, – вспоминал Кропоткин. – Точно повеяло на нас из могилы, и вообще первым номером все остались очень недовольны»[532]. Но в целом для «чайковцев» было характерно стремление искать собственный путь к революции, к социализму, опираясь на российские реалии. Об этом очень красноречиво высказался Чарушин: «Мы не были ни лавристами, ни бакунистами в буквальном смысле слова и не считали возможным европейский революционный опыт целиком переносить на русскую почву, полагая, что совершенно своеобразные условия русской действительности обязывают и к изысканию в соответствии с этими последними самостоятельных путей для разрешения русской проблемы»[533].

Вообще, как явствует из мемуаров Петра Алексеевича, он в то время весьма критически относился к деятельности и взглядам Лаврова, считая их недостаточно социалистическими и слишком абстрактными. Зато брат, Александр Алексеевич, уехавший за границу во второй половине 1872 года, близко сошелся с Лавровым, чья мирная агитация была ему ближе, чем неистовое бунтарство Бакунина.

* * *

Хотя Петр Алексеевич оставался единственным «твердым» бакунистом в петербургском кружке, а остальные были знакомы с произведениями и идеями Бакунина сравнительно мало, авторитет Кропоткина среди товарищей вырос настолько, что, как писал Степняк-Кравчинский, ему «было поручено выработать программу партии и план организации»[534]. Так родилась записка «Должны ли мы заняться рассмотрением идеала будущего строя?», которую Петр Алексеевич представил на рассмотрение кружка в ноябре 1873 года. Это был первый программный документ анархистской направленности, который составил Кропоткин. В становлении и развитии его взглядов данный текст имел по-настоящему этапное значение.