Петр Кропоткин. Жизнь анархиста

Прежде всего Петр Алексеевич впервые пытается выразить в этой записке свой социальный идеал, представление о том обществе, за которое только и стоило сражаться революционерам, – об обществе свободы и справедливости. Беседы с представителями различных течений Интернационала продемонстрировали ему, что социалисты всех направлений в целом сходятся в определении ряда основных черт такого социального идеала, основанного на прекращении борьбы людей друг против друга: «Общественный быт, которого осуществления они желали бы в более или менее близком будущем, вообще довольно одинаков, и различия между их идеалами скорее происходят не от коренных различий в идеале, а от того, что одни сосредоточивают все свое внимание на таком идеале, который может, по их мнению, осуществиться в ближайшем будущем, другие – на идеале, по мнению первых, более отдаленном…»

«В самом деле, все теперешние социалисты, – замечает Кропоткин, – стремятся к возможно более полному равенству условий различия отдельных личностей и обществ». Все социалисты желают, чтобы каждый человек имел возможность «заработать себе средства к жизни личным трудом» и обладал одинаковым правом «на пользование теми орудиями труда и сырьем, без которых никакой труд невозможен», чтобы каждый человек трудился, чтобы разделение труда не приводило к образованию социальных классов и привилегий, чтобы все люди имели равные права на получение образования и чтобы «отношения отдельной личности ко всем остальным были бы таковы, при которых, пользуясь наибольшею суммою благ от этих отношений, она несла вместе с тем наименьшее количество стеснений ее личной свободы и ее личного развития»[535]. Иными словами, цель любого социализма – это строй, при котором существует гармония между личностью и обществом, все трудятся и все пользуются произведенными общественными благами, а личность имеет максимальные возможности для саморазвития. Социалисты стремятся к равенству в праве на труд, в обязанности трудиться, в «способах образования», «в общественных правах и обязанностях, при наибольшем возможном просторе для развития индивидуальных особенностей» и способностей, не наносящих ущерба обществу[536].

Эти замечания действительно были вполне обоснованным и в те времена, когда пути анархистского и марксистского социализма еще только начинали расходиться. И Петр Алексеевич подчеркивает, что к отмеченным им целям стремятся даже те, кто проповедует «государственный коммунизм или иерархический строй», «ученые социалисты», под которыми бакунисты понимали последователей Маркса: они выступают за сильную власть правящего меньшинства или выборных лиц и жертвуют индивидуальной свободой не потому, что в принципе считают индивидуальность неважной, но потому, что считают упомянутое равенство неосуществимым в данный момент, хотя и не исключают, что в будущем положение может измениться.

Отвергая государственный коммунизм марксистов, Петр Алексеевич уже в этом тексте берет под защиту «справедливые начала» коммунизма как принципа, хотя и выражает понимание того, почему антиавторитарные социалисты страшатся его из опасения всевластия государства и правительства. «Понятно, однако, что все это есть следствие простого недоразумения. Избавленный от вечно грозящего представления всемогущего правительства, коммунизм стал распространяться даже в Западной Европе в измененной и ограниченной форме под именем коллективизма»[537], – то есть взглядов бакунинского крыла Первого Интернационала.

Далее в своей записке Кропоткин рассматривает те условия, которые, по его мысли, необходимы для осуществления равенства во всех его формах. Чтобы иметь возможность зарабатывать себе средства к жизни личным трудом, не нанимаясь на работу к кому-либо, человек должен иметь свободный доступ к орудиям труда и сырью. Для этого следует упразднить в будущем обществе частную собственность отдельных лиц, их групп и компаний. И здесь Петр Алексеевич подвергает резкой критике идеи тех, кто считает, что обобществление собственности возможно в виде огосударствления, то есть передачи «всего общественного капитала» в руки государства и правительства, которые бы управляли им от имени общества в целом. Следуя анархистской критике государства, Кропоткин доказывает, что в действительности такая власть никогда не сможет и не станет действовать в интересах всех: «…всегда тот кружок личностей, в пользу которых общество отказывается от своих прав, будет властью, отдельною от общества». Более того, он будет стремиться расширять свои полномочия как можно больше и дальше! Вот почему «весь капитал, накопленный в том или другом виде предыдущими поколениями, должен стать достоянием всех, всего общества, которое само и должно быть полноправным его распорядителем»[538].